Сводный монстр (СИ)

Достигнув вершины горы, он подкатил снегоход к одинокой развалюхе. Еще один охотничий домик. Спрятал снегоход от непогоды под полуразрушенным навесом, предварительно вытащив сноуборд. Обычно он забирал снегоход на следующий день, приезжая сюда с кем-то из местных, или просто платил, чтобы его забрали.

Над головой светила яркая луна, снег мерцал темно-фиолетовыми разводами, приглашая опробовать нетронутый пухляк. Деревьев на вершине почти не было, склон был хорошо виден. Макс надел доску и пропрыгал к самому краю, снова ощущая боль, про которую уже забыл, пока сидел на снегоходе. Это было его любимое место. Не самое лучшее в плане катания, не самое сказочно-красивое. Но тихое и уединенное. Здесь он забывал обо всем, даже о том, о чем забыть казалось невозможным.

Вздохнув полной грудью морозный воздух, он спрыгнул и резко поехал вниз, набирая скорость.

Глава 15

Я практически не слышала его возню за спиной, не знала, что он делает. И только когда уловила звук закрываемой двери, заставила себя пошевелиться, сесть на кровати, упираясь ладонями в по-прежнему заправленное покрывало. Расстегнутый лифчик соскользнул вниз. Убрала дрожащими руками волосы за спину, пытаясь слезть с высокой кровати. Тут же поморщилась, между ног сильно саднило, что-то влажное и горячее бежало по внутренней стороне бедра. Его, это его… Прикрываю глаза. Отвращение было притупленным, словно уже было все равно. Добрела до туалета и, наощупь схватив полотенце с крючка, принялась очищаться.

Закончив, бросила полотенце на пол и отправилась искать одежду. Все было размытым, свет в комнате был тусклым, но даже он сейчас ни капли не помогал. Наверное потому, что глаза застилали слезы. Слезы горечи, обиды и унижения.

Нашла на кровати свитер, под ногами валялась юбка, колготки. Кое-как натянула юбку со свитером, колготки просто смяла в ком, зажимая в руках. Нащупала брошенный телефон в углу кровати, обхватила трясущейся ладонью, и побрела на выход, ощущая под ногами разбросанные конверты.

Теперь они мне не нужны.

В коридоре стояла пугающая тишина, протянула руку к стене и на спотыкающихся ногах отправилась в свою комнату. Опоздало ощущаю, что иду совсем босиком. Мягкие угги валяются где-то под его кроватью… Но возвращаться не стала. Ни за что бы не стала, даже если бы был чертов ключ.

В своем номере первым делом иду в ванную и отмываюсь, глотая горячие слезы вместе с хлорированной водой из душа. Хочу просто плакать, чтобы стало чуточку легче, чтобы тяжкий груз свалился с плеч. Но легче не становилось…

Сдавливая плач, выключаю воду и насухо вытираюсь. Укутавшись в халат, достаю запасную линзу и, наконец, начинаю видеть нормально.

Не теряя времени, открываю интернет и покупаю билет домой, воспользовавшись картой матери. Завтра она будет звонить и спрашивать, но все это только завтра… А сейчас мне ни о чем не хочется думать, анализировать и так далее. Даже плакать уже не хочется. Эмоционально вымотана. Хочу просто безопасной тишины. К сожалению, ближайший рейс только через пару дней, придется выждать это время здесь. Рядом с ним.

С легкой грустью осознаю, что наступило Рождество.

Вдруг вспомнив про фото кулона, открываю его и решаю удалить, но в последнее мгновение цепляюсь за имя: Рене Мартенс.

Не знаю, зачем я это делала. Говорила сама себе что хочу только убить время, не хотела ничего знать о нем или его близких. Пусть катится к черту. Исчезнет из моей жизни навсегда. Я была наивной дурой, когда согласилась приехать сюда, решила, что в этот раз мы сможем с ним поладить. Но он лишь в очередной раз сделал мне больно.

Но словно на автомате открыла переводчик в интернете, выбрала немецкую раскладку электронной клавиатуры и начала вбивать текст с фото. Не знаю зачем, может там и вовсе окажется длинное скучное пожелание. Но одно слово, точнее имя в тексте заставляет вздрогнуть. Макс. И номер телефона рядом, адрес. Что это такое? Словно собачий ошейник.

Кое-как напечатав текст по-немецки, нажимаю кнопку «перевести» и смотрю на текст. Переводчик перевел немного коряво, но общий смысл был примерно понятен. От прочитанного что-то шевельнулось в глубине мой души, мучительно корябая грудь, что-то похожее на жалость.

«Привет! Меня зовут Рене Мартенс, у меня болезнь Альцгеймера, иногда я теряю память. Если я веду себя странно, не могу вспомнить свое имя или другую информацию о себе, то, пожалуйста, позвоните моему сыну Максу по телефону… или отведите по этому адресу. Он знает, что делать. Спасибо».

Вспоминаю женщину на фото на его комоде, и фотографию в траурной рамке, что видела много лет назад. Теперь понимаю, что это одно лицо. Его мать умерла от болезни Альцгеймера? От нее вообще умирают? Или она умерла от чего-то другого? Жгучее чувство стыда обжигает. За эти годы я даже ни разу не поинтересовалась, как умерла супруга Юргена, как вообще ее звали… Мать однажды обмолвилась, что та была пьяницей. Неужели это ложь, просто прикрытие для маленькой девочки? И вообще, когда мать и Юрген стали встречаться? Она еще была жива? Боже мой…неужели?