Свое путешествие ты не заканчиваешь

А что с Последним звонком? С последним звоночком, если быть точнее. В какой-то момент подготовки даму-затейницу, которой я симпатизировала, почему-то отстранили от организации концерта. Митя плохо скрывал свою радость по этому поводу. И я опрометчиво решила затейнице посочувствовать. Написала ободряющее сообщение, спросила, могу ли я чем-то помочь. В ответ мне пролилась обида на неблагодарных. Я думала, что под неблагодарными имеется в виду школьная администрация, но я рано обрадовалась. Ведь и здесь фигурантом был срывающий репетиции… угадайте кто, который — кто бы сомневался! — приложил руку к ее провалу. Вот интересно, думала я, в этой школе за последние годы произошла хотя бы одна неурядица, к которой был бы непричастен Митя? Рука потянулась к табуретке… Но я выдохнула и напомнила себе, что мучиться уже недолго осталось. И еще одна мысль не давала мне покоя — а что если вместо затейницы назначат кого похуже? Например, из общешкольного родительского комитета, который уже сливался с администрацией, как церковь с государством. А там богатый выбор неадеквата. И я решила задобрить упавшую духом даму, напомнив ей про трогательный детский ансамбль, в котором некоторое время назад ее дочь-скрипачка играла вместе с моим сыном-флейтистом… когда он еще не был притчей во языцех. Затейница поскрипела извилинами и вынуждена была согласиться с тем, что, мол, да, были и хорошие времена. Были…

И внезапно они вернулись! Затейницу восстановили в правах, и она снова дирижировала концертом. Итак, она снова всех собирала на репетицию! До Мити, как водится, не дозвонилась. Зато дозвонилась я и — бедные мои уши! А ведь мы проводили усердную воспитательную работу, чтобы ребенок не матерился. Но в этом мы потерпели сокрушительное фиаско. Алеша однажды не выдержал и дал Мите подзатыльник. Сложный момент. Мы все потом долго говорили. И все просили прощения друг у друга. На какое-то время это решило проблему. И тут — очередной провал. Опять у нас была потасовка, на сей раз словесная, когда Митя пришел домой. Алеша больше не вмешивался, потому что: "Он уже взрослый. Ничего не изменишь. Думаю, надо оставить его в покое".

Утром, в день Последнего звонка Митю забрали в полицию. От меня требовалось привезти его паспорт и, конечно, забрать его самого, потому что он же несовершеннолетний. То есть с утра они с Максом пошли не на уроки, а пить пиво в окрестных дворах. Я боялась посмотреть в телефон и увидеть, сколько сообщений написала мне наша затейница, ведь шла генеральная репетиция…

Бывают такие дни-перевертыши, они начинаются со страшной кульминации, с крушения и поражения, и кажется, что теперь нечему больше продолжаться, и все, кто предрекал тебе фиаско, аплодируют судьбе. Но к концу дня драма рассасывается и волшебным образом преображается в приключение. Мрак оседает на головы призрачных недоброжелателей, и они растворяются в небытии. Когда я приехала в отделение, силы мои были на исходе, но… я поняла, что не могу больше впадать в гневное отчаяние. Помещение было заполнено мальчишками с лентами выпускника — правоохранительные органы, похоже, за счет детей выполняли месячный план по задержаниям. Митя с Максимом держались бодрячком. Как будто всё так и должно быть. Как будто всё идет по плану. Тем более Максим принадлежит к тому невозмутимому мужскому типу, который почти всегда улыбается. Это дзен-улыбка философа с честным и рассудительным обаянием, которого мало что может расстроить.

"А Максим очень умный!" — с жаром защищал его Митя, когда я пыталась понять, почему школьный психолог, очередная идиотка, прости господи, объявила на родительском собрании, что не рекомендует детям дружить с Митей и Максимом. То есть с теми, кто распространяет наркоту дружить можно… но не будем отвлекаться! Вообще, по горячим заверениям Мити, все, с кем он дружил, были очень умными. "Вот прямо как в анекдоте про дворника, похожего на Карла Маркса, — умище-то, умище куда девать?!" — потешалась я. Не просто умной, а единственно умной из всего класса девочкой была Митина Настасья Филипповна, как называл ее Алеша. Митина первая любовь. Не поручусь за соответствие характера художественному образу, но некоторая внезапность, импульсивность и загадочность ей свойственны. Кстати, забегая вперед: когда однажды в доверительном телефонном разговоре с ней Лиза поведала, что Митя считал ее самой умной девочкой в классе, "Настасья Филипповна" раздумчиво протянула: "Ну, в принципе так и было…"

Владик, тоже из умных, да что там — будущий медалист, между прочим, вообще сказал такую фразу, которая меня впечатлила навсегда: "Когда президентом станет Трамп, в мире начнется ядерная дискотека". Если не особо привязываться к Трампу… может, Владик — Нострадамус наших дней? А ведь был еще один Владик в этой гениальной компании, и вообще я думаю, что умный ученик, а особенно если их несколько, вполне могут довести учителя до белого каления. И поэтому не нужно думать, что я учителям не сочувствую. И затейникам тоже.