Своенравная добыча

– Тебе кажется. Мне ни к чему принуждать тебя разделить со мной ложе, Аньяри. Ты сама этого захочешь.

Глава 31

В ответ на слова правителя я только фыркнула. Хах! Потрясающая самонадеянность.

Больше никак не прокомментировав сказанное им, я снова отвернулась к окну. Пейзаж начал меняться. Похоже, мы наконец-то подъезжали к Лундсфальду.

Чуть позже, искоса бросив взгляд на Эрланда, я заметила, что он, кажется, задремал. По сравнению с его обычным видом мужчина выглядел немного иначе, и я даже заволновалась немного. А если у него жар?

Искусству врачевания, приготовлению целебных мазей и отваров меня учила одна из лекарок – их частенько вызывали во дворец к Мильдане. Княгиня мучилась от мигреней, которые делали её и без того тяжёлый характер совершенно невыносимым. В такие дни даже Ильма предпочитала избегать общения с матерью и большую часть времени проводила со мной.

Как-то пожилая лекарка варила на кухне отвар для своей пациентки и, увидев, что я с любопытством наблюдаю за ней, поинтересовалась, не желаю ли тоже научиться. Я желала. Почему-то меня очень заинтересовало то, как из трав и корений готовится что-то совсем другое – пусть обычно малоприятное на вкус, но зато полезное.

Ученицей я оказалась хорошей. Отец не возражал. Лекарей и лекарок в княжестве уважали, ведь за неимением колдовства только они могли поправить чьё-то здоровье.

Одними лишь отварами и мазями дело не ограничилось. Меня также научили ухаживать за больными и оказывать первую помощь, если кто-то поранился. Я и не думала, что однажды эти знания пригодятся мне по дороге из Ив-Лин в Лундсфальд.

А если я всё же переоценила свои способности, и рана оказалась куда серьёзнее? Если правитель умрёт от полученных ранений? Да меня в таком случае даже смогут обвинить в его смерти, ведь это же я его лечила!

Перегнувшись через разделяющее нас довольно тесное пространство, я протянула руку и коснулась ладонью лба мужчины. Горячий. Но не настолько, чтобы подозревать самое худшее.

Я громко ахнула, когда Эрланд вдруг открыл глаза и перехватил моё запястье.

– Что это ты задумала, Аньяри?

– Ничего, – откликнулась я, силясь высвободить руку из хватки его пальцев, но безуспешно.

– А зачем ты меня трогала?

– Просто проверяла, нет ли у вас жара!

– Разве это делают не губами?

– Не… необязательно, – пробормотала я. Да, помнится, мне говорили, что губами даже лучше. – Рукой тоже можно.

– Нет уж, раз взялась лечить меня, делай всё как надо, – явно наслаждаясь моим замешательством, парировал собеседник. – Я ведь пострадал, спасая твою жизнь. Скажешь, не так?

Надеюсь, он не станет припоминать мне это до конца жизни!

– Хорошо, – буркнула я.

– Тогда пересядь ко мне, так тебе будет удобнее.

Я стиснула зубы. Надо думать, что он просто пациент. Просто захворавший человек, которому нужна моя помощь. Да и при всей его силе перетянутые чистой тряпицей раны не позволят ему наброситься на меня. Ждал же всё это время, не торопясь лишать меня невинности.

Кстати говоря, почему? Ведь у него было достаточно времени и возможностей. Он целую ночь провёл в шатре рядом со мной.

А вдруг, пока я была в беспамятстве или крепко спала после отвара знахарки, правитель всё же воспользовался удобным случаем?!

Нет, едва ли. Я бы наверняка почувствовала хоть что-нибудь. Да и крови не было…

Отгоняя от себя эти мысли, я села рядом с ним. Даже в сидячем положении Эрланд был значительно выше меня. Для того чтобы коснуться губами его широкого лба, мне пришлось немного приподняться.

В это самое мгновение карету тряхнуло на ухабе, и я, потеряв равновесие, повалилась прямо на мужчину. Вместе со мной он немного отклонился назад, удерживая меня руками, и вместо лба мои губы скользнули по его щеке, колючей от щетины. Стало неловко – даже такое простое действие у меня не получилось!

– Аньяри… – проговорил, морщась, правитель. Должно быть, я задела его раны или они снова заныли от толчка. – Я-то думал, девушка из такой семьи, как твоя, должна быть грациознее лани, а ты в иные моменты больше напоминаешь дикого кабана.

– Я не виновата, что карета… – отозвалась я, нахмурившись. Вот уж с кем, а с диким кабаном меня ещё не сравнивали! – Вам очень больно?

– Переживу. Даже если ты надеешься на другой исход. Я ведь тебе ненавистен, в чём ты пытаешься себя уверить.

– Я не… – отозвалась я, не осмеливаясь поднять глаза. Он находился слишком близко, я видела мощную шею, верх смуглой груди под распахнутым воротом. Одна его ладонь всё ещё лежала на моей пояснице, обжигая прикосновением даже сквозь ткань одежды.

В моих ушах снова будто зазвучали его слова, сказанные, когда мы стояли в воде озера. Вспомнилась горячая кожа под ладонями. Когда я перевязывала его, всё было по-другому.

– Что ты там бормочешь?

– Я не ненавижу вас, – произнесла я. Говорить эти слова оказалось непросто. Я ведь почти уверила себя в том, что правитель Лундсфальда самый главный мой враг. Винила его в том, какая судьба постигла сестру. Но за время нашего путешествия из княжества на родину Эрланда что-то между нами изменилось.

Вот только я не знала, к добру или к худу.