Своенравная рабыня

Пора привыкнуть, что адания-шая вызывает у многих неприкрытый ужас. На хозяйку тоже многие смотрят со страхом в глазах, а то и вовсе предпочитают находиться как можно дальше от нее. Но в отличие от меня, нуа-Киала более искусна и не обращает внимания на косые взгляды или страх. Меня же местные работницы и ночные цветочки откровенно раздражают. Они и поглазеть хотят, но и чуть что – разбегаются кто куда.

– Я… я… я

– Я, я, я. Ты! Что происходит?

– Ни… ни… – я помахала рукой, подгоняя испуганное создание. – Ничего, – справилась она.

– А чего все шумят, бегают туда-сюда?

– Сегодня гости. Мно-о-о-ого гостей, – воспользовалась она тем, что я отпустила ее, и развела руки в стороны. И тут же поспешила смыться.

– Да что б их! – не выдержала я.

Осмотрела коридор и, заприметив распахнутую настежь дверь, пошла туда, выяснять у местных цветочков, что за гости такие и почему это вообще кого-то удивляет. Разве местные дома Наслаждений не должны быть привычными к гостям. Или «Мно-о-о-ого» – это чересчур много.

Уверено шагнув внутрь комнаты и собираясь устроить допрос, я была несколько удивлена. Но скажу, всё же приятно удивлена.

– Миори?

– Эля! – она так шустро ринулась ко мне с объятиями, что я даже растерялась и ничего не ляпнула по привычке.

Мы не виделись с ней … Где-то месяца два? Вроде.

– Ты что здесь забыла? – пришла я в себя и отодвинула девушку на расстояние вытянутой руки, при этом держа ее за плечи.

– Ночью вернулась с Ра-ах.

– Не слышала о таком, – и поспешила добавить, а то еще начнет мне объяснять то, что мне не интересно. – Ты не ответила на вопрос. Зачем ты здесь? Здесь – в доме Наслаждений? – мысли в голову полезли не из самых приятных.

– Я живу у нуа-Киала, когда нахожусь в Са-ах.

– Офигеть! Другого места не нашлось? Более подходящего для молодой женщины без своего мужчины.

– А что ты сказала …? Первое слово не поняла.

– Ничего! Не уходи от разговора.

– Ничего страшного. Для ша-ахкая жить здесь не позор.

– А, ну да. Ты ж у нас уникальная. И с мужиками по пустоши шатаешься, и свободно в дом с рабами проходишь, и вот теперь я узнаю, что и живешь в местном борделе, – на эмоциях я позабыла половину слов и заменила их на те, что, конечно, не были понятны Миори. Но смысл она уловила и вырвалась из моих рук, даже отошла, отвернулась. Вся такая гордая. – Обиделась?

– Нет.

– А я бы обиделась. Но тебе всё нипочем. Хотя чему я удивляюсь, – я замолчала и осмотрелась.

Скромная обстановка говорила о многом, но если бы раньше увидела эту комнату, решила бы, что она предназначена для работницы. Большинство помещений, в которые я умудрилась заглянуть, мало чем отличались от моей комнаты: огромные кровати на низких ножках с множеством подушек, коврики, плотные занавески на окнах, каменные стены, скрытые под тканями, мягкие кресла, низкие чайные столики и куча всякой мишуры, наподобие разбросанной женской одежды, в которой на улицу уж точно не покажешься, ювелирных цацек, веера, ароматические свечи, флакончики. А в парочке комнат я даже интересные игрушки усмотрела, типа плёток, шелковых лент – местные клиенты… Ой, простите… Покровители и гости нуа-Киала любят и помягче, и пожестче.

– Как ты тут живешь? – услышала я вопрос и посмотрела на Миори, она стояла у стола, замечу, даже он не был похож на те, что в остальных комнатах, большой, из крепкого дерева и с ящечками.

– Живу? А это можно назвать жизнью?

– Пока не ушел в мир бестелесных теней, любая жизнь – это жизнь.

– Глупость! Жизнь – это свобода, достаток и … – не знала, что еще подобрать.

– Семья?

– Семья.

– Родители, дети… мужчина, – она не смотрела на меня, выдвигала один ящик стола, перебирала что-то там внутри, закрывала, открывала другой и так по кругу. Миори выглядела рассеянной.

Я прошлась по комнате. Увидела дорожный мешок около кровати. Накидку и развернутый шарф – синюю шуару. Вещи лежали поверх мешка, хотя в комнате было несколько пустых полок, приколоченных к стене, крючки около двери.

– Мужчина. Зачем нам мужчины? Чего мы не можем сделать без них? – продолжила я разговор, но он не был важным, я просто хотела отвлечься, поддержать разговор лишь ради разговора.

– Тебе не нужен мужчина? Мужчина необходим! Ведь иначе не будет семьи, дома, детей. Что это за жизнь?

– Нормальная жизнь! – меня немного разозлило ее отношение к моим словам.

Миори наверное не ожидала, что кто-то кроме нуа-Киала может такое сказать, ведь на Тэнэкие женщины или товар, или зависимы. Даже такие, как она, ша-ахкая, которых никто не посмеет продать на невольничьем рынке, которых многие считают чуть ли не божественными созданиями (жаль не в Киреи), которых вроде можно считать защищенными от любых посягательств на их жизнь, тело, свободу, всё равно зависимы от мужчин. Они подсознательно ищут себе покровителя.

Мы обе замолчали. Я продолжала изучать комнату или делать вид, что изучаю. На самом деле в какой-то момент мне захотелось сбежать. Сама не знаю почему. И когда Миори снова заговорила, я не хотела даже смотреть на нее.

– Эля, у тебя есть семья… там… там, откуда ты родом?

– Есть.

– Родители?

– Нет.

– Братья или сестры?