Читаем Свои полностью

Ира сейчас редко бывает. У нее мама сильно болеет. Недавно в больнице на Березовой Аллее[101] лечилась-не долечилась, сейчас дома сидит, так Ирка старается при ней побольше быть. Кстати, я тут вычитала, что наши городские депутаты вознамерились здание больницы, где лежит Иркина мама, себе забрать. Здание, надо сказать примечательное. Некая госпожа Ананьина для сирот аж в 1906 году построила, а оно все стоит и глаз радует: большие окна, красивые лестницы. Словом, может, и предназначалось оно для приюта, но сейчас дворцом выглядит, вот и возжелали наши избранники красоту эту попользовать. То есть нет, чтоб самим что-то для людей создать, — забрать хотят из того, что до них построено и почему-то еще не отобрано. У больных людей забрать хотят. Интересно, что наши сегодняшние господа заботливые депутаты и состоятельные люди оставят тем, кто будет жить лет так через сто после нас? Впрочем, кто знает, что тогда будет с Петербургом? Может, и жить в нем будет неприбыльно и не эффективно? И город вернется ко «мшистым, бедным берегам». А пока Ирка с мамой ждут, чем все кончится, чтоб продолжить лечение.

Вернеры иногда звонят. Адам Георгиевич снова про Чащина пишет, на сей раз целую книгу. Джина в Италию приглашала, но куда мне Италия! Очень жалею, что нечем мне их отблагодарить за все, что они для бабушки сделали. Для бабушки и для меня.

Зато у подъезда маленькую «клумбу» устроила. Куст здесь рябиновый еще до моего приезда рост. Именно куст, так что осенью гроздьями весь до земли покрывался. А я вокруг него розы посадила, алые — в память о бабушке. И ведь принялись!

Осенью бывает, зелень сквозь туман тусклой, сероватой кажется, а как начнет это марево оседать, — все вокруг заблестит, засверкает, рябиновые гроздья как самоцветы переливаются, а ниже — розы росой убираются и все ярче, ярче горят-разгораются.

Конец повести

Сноски:

[1] Ушкуи — в XIII–XV вв. новгородские речные судна.

[2] Осуда — осуждение (устар).

[3] Боронить — рыхлить.

[4] Боплан, (де Боплан) Гийом Лавассер — французский военный инженер, состоявший на службе Польско-Литовского государства.

[5] Здесь: пшек — поляк.

[6] Мних — монах (устар).

[7] Оброшена — оставлена без заботы, без ухода (устар).

[8] Казенные крестьяне — вольные, не крепостные крестьяне.

[9] Сысподу — снизу (устар).

[10] Хальмги — самоназвание калмыков.

[11] Яруга — овраг (тамбовск).

[12] Имеется в виду 1815 г.

[13] Имеется в виду Наполеон, нашествие наполеоновских войск на Российскую империю.

[14] Ушаков, Федор Федорович — великий русский флотоводец.

[15] Державин, Гавриил Романович — русский поэт, государственный деятель и чиновник. В 1786–1788 гг. — наместник Тамбовской губернии.

[16] Хожатая прислужница — сиделка, нянька (устар).

[17] Зазорливая — стыдливая (устар).

[18] Болотов, Андрей Тимофеевич, — дворянин, лесовод, ботаник, один из основоположников русской сельскохозяйственной науки.

[19] Облог — запущенная пашня.

[20] Назём — навоз (устар).

[21] Слова «радикс из бисурсолида» взяты из «Арифметики» Магницкого Л. Ф. Интересно, что и сегодня их точное значение не установлено.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман