Свой — чужой

Опер немного смутился, потом подумал, что надо же с чего-то начинать разговор, раз оно так все складывается, и спросил:

— Вы так на меня смотрите… Мы что, знакомы?

— Нет, — покачала головой светловолосая. — Я никого не знаю в этом городе.

— О как! — хмыкнул Валера и несколько самоуверенно заявил: — Сейчас разберемся…

Он взял со стола свою чашку и двинулся к ней за столик, разлив по дороге чай. Присел, улыбнулся и начал обтирать пальцы о джинсы.

— Валера. — Он протянул незнакомке еще чуть влажную руку.

— Снежана, — приветливо улыбнулась девушка. В ее речи еще слышался какой-то неуловимый акцент.

— Хорошее имя, — похвалил Штукин. — А вы приехали из?.. М-м-м… А?

— Таллина.

Снежана не прекращала легко улыбаться. При этом она не сказала «ТаЛЛиННа», но все равно название города произнесла как-то не по-русски.

— Вы, Снежана, кого-то ждете?

— Нет. Я же уже сказала — никого не знаю в этом городе.

— А… тогда… собственно…

— Вот, увидела вас и решила, что вы первый человек, с которым мне захотелось познакомиться и подружиться.

Валерка чуть было не поперхнулся чаем, а Снежана как ни в чем не бывало продолжила, мягко перейдя на «ты»:

— У тебя хорошее лицо.

Штукин все-таки поперхнулся, откашлялся оторопело и выдохнул:

— Спасибо, конечно… Как-то неожиданно… А если я — злодей?

— Нет, — слегка качнула головой Снежана. — Ты не злодей. Ты… другой. Но ты можешь… пойти не туда. Ты уже идешь не туда.

Валерка совсем обалдел и, наверное, поэтому брякнул такое, чего сам от себя никак не ожидал:

— Ты это… ведьма, что ли?

— Хорошо хоть, что не кикимора, — ушла от прямо поставленного вопроса Снежана и засмеялась. Смех у нее был таким же бесцветным, как и глаза.

Штукин даже поежился. «А ведь с придурью девка-то… Но красивая…» — подумал он и начал нести какую-то околесицу про то, какой замечательный город Санкт-Петербург. Они долго болтали ни о чем, а потом вдруг Валера решил вернуться к тому, что его зацепило:

— Хорошо, допустим, я иду не туда… Допустим, я согласен идти в обратную сторону… А там что — медом намазано?

— Нет, — совсем не удивилась этому резкому переходу девушка. — Но там ты себя спасешь.

Штукин подумал, что вот сейчас она заговорит о вере, о душе, а он начнет иронизировать, поскольку говорить о религии по-другому не мог просто физически. Но Снежана вдруг встала из-за столика:

— Сейчас буду спать… Я очень устала.

— Погодь, погодь, — забеспокоился Валера, отметив странное построение фразы — «буду спать» вместо «пойду спать». — А как же… э… э — дружить? Ты же сказала, что хотела со мной познакомиться и дружить?

— Да, — кивнула девушка. — Хочешь, встретимся завтра — здесь же. В шесть часов вечера.

— …После войны[76] — автоматически добавил Штукин, но Снежана не поняла юмора:

— Почему после войны?

— Да нет, это я так… Фильм такой был советский. Вы в Эстонии уже, наверное, забыли… Ты запиши мой телефон мобильный на всякий случай.

— Говори, я запомню.

Валерка продиктовал семь цифр, Снежана кивнула и ушла. Походка у нее была легкой, фигура под ярким, почти пляжным платьем угадывалась — очень даже… Но даже в походке девушки была какая-то странность, что-то неестественное. Будто она под гипнозом шла или в трансе… «Чертовщина какая-то! — сердито мотнул головой Штукин. — Просто я устал, перегрелся патефончик… Вот и кажется уже… Еще немного, и поверю в сглаз, порчу и энергетические хвосты…»

Валера встал и двинул было к выходу, но на него буквально налетел старый знакомый — Ося, тот самый Ося из квартиры, где злодействовали Крендель с Сибиряком. Ося был просто в лучезарном настроении, улыбался и радовался как ребенок. Повод для радости у него был самый что ни на есть законный — его только что выпустили на подписку о невыезде после двух суток задержания. Поскольку выпустили его не за взятку (с его-то биографией!), Ося понимал, что уголовное дело «хрюкнет». Хрен бы его отпустили, если бы в деле хоть что-то было, кроме заявы от терпилы. Увидев Штукина, Ося еще больше обрадовался и бросился к оперу обниматься:

— Валерка! Как кривая преступности? Много ли «звездочек» намалевал на фюзеляже?[77] Все братву щемишь, гвардии красноармеец?

— Зиг хайль! — Штукин тоже обрадовался знакомцу — как нормальному земному человеку, безо всякой чертовщины. — Ося! А ты-то как? Все маниакально собираешь дензнаки? А говорили, что ты в Штаты слинял? Большой бизнес там затеял.

Ося философски вздохнул:

— Мой оперативно-уполномоченный друг, зачем таким, как мы, большой бизнес?

— Как зачем? Для достижения мирового господства! — брякнул, не думая, Штукин, сразу же вспомнил слова Снежаны и почему-то вздрогнул.

Ося посмотрел на него подозрительно:

— Ты что, поступил в университет? Занялся геополитическими вопросами?

— Ось, ну как ты мог такое про меня подумать?!

— Я и сам испугался, — усмехнулся мошенник. — Ну, а раз бояться нечего, то… то ситуация не такая уж хреновая, как могло показаться… Как говорил один мой знакомый: «Казалось, что нам — пиздец. А оказалось — что не казалось!»

Валерка заржал, а Ося схватил его за рукав и потащил обратно в бар: