Свои. Путешествие с врагом

Нас, литовцев, евреи обвиняют в том, что мы прославляем военных преступников, ставим им памятники и присваиваем улицам их имена. Но ведь это правда. Не будем говорить про Литовский фронт активистов и руководителей Временного правительства, но ведь существуют памятники людям, непосредственно уничтожавшим евреев. Есть памятник Юозасу Барзде, школа имени Йонаса Норейки, площадь, названная именем убийцы, племянника Антанаса Сметоны, Юозаса Крикштапониса…

Это большая проблема. Вот, скажем, Крикштапонис, чьим именем названа площадь в Укмерге. Да, он был партизаном, но ведь до того, в годы немецкой оккупации, он действительно себя скомпрометировал. Все же таких случаев не очень много. Вся эта кампания прославления партизан происходила в начале независимости, когда кое-каких вещей совершенно не сознавали. Саюдис[162], эйфория независимости, поголовная реабилитация партизан, а тут кто-то начинает к ним придираться из-за их деятельности в годы немецкой оккупации. Каждого партизана считали героем. Это была психология автоматического реагирования: каждый, кто был плох для русских, стал хорош для сегодняшней Литвы. В независимой Литве большого желания идти в архивы КГБ никто не испытывал.

Когда архивы КГБ перешли в руки людей из Саюдиса, и те их хранили, я как-то зашел к ним с историком Валентинасом Брандишаускасом. Хранители встретили нас злобно и подозрительно, не понимая, что мы здесь ищем. Между прочим, президент Валдас Адамкус однажды пригласил меня к себе, чтобы спросить, награждать ли орденом одного репрессированного партизана. Я ответил, что надо посмотреть, что он делал, что делал любой другой репрессированный при Советах человек, ныне представленный к награде. Наверное, не все участники сопротивления были святыми. Ясно, что политическое давление велико. Не только здесь, и в эмиграции всякое бывает. Военный преступник Антанас Импулявичюс в Филадельфии был избран председателем литовской общины – он всем прямо говорил, что служил в немецкой армии, и это ни у кого никаких подозрений не вызывало.

Как вы думаете, осмелимся ли мы когда-нибудь открыто взглянуть на свою историю?

И в Литве, и в эмиграции у некоторых людей в головах все еще коренятся семь основных стереотипов:

1. Участие литовцев в убийствах евреев было понятным ответом на участие евреев в истреблении литовцев.

2. Литовские евреи отчасти заслуживали такой судьбы, поскольку создали во времена независимости эксплуатирующее литовцев замкнутое общество, и особенно они провинились перед литовским народом в первые годы советской власти, когда евреи были заодно с коммунистами, а среди сосланных евреев не было.

3. В годы немецкой оккупации многие литовцы спасали евреев.

4. Весь геноцид евреев – дело рук нацистов, иногда переодетых в литовскую форму, а им помогала, может, горстка отщепенцев и бывших коммунистов, желавших искупить свою вину.

5. Намеки в западной печати на литовцев-эсэсовцев – клевета, поскольку всем известно, что литовцы, в отличие от латышей и эстонцев, решительно отказались создать легион СС.

6. Обвинения против отдельных лиц, особенно тех, кто отличился своей патриотической деятельностью, – политический маневр оккупанта, основанный на фальсифицированных документах КГБ.

7. Западные средства массовой информации контролируются евреями, которые все внимание направляют на осуществленный нацистами геноцид, игнорируя преступления коммунистов, масштаб которых куда больше.

До тех пор пока будут господствовать эти, пусть частично основанные на исторических фактах стереотипы, трудно будет трезво оценить самую кровавую страницу истории Литвы. Мы все еще занимаем оборонительную позицию. Сохраняя неадекватную ситуации позицию, мы нередко переходим в контрнаступление: а вы что делали? Я всегда думал: если ты сам способен критически себя оценивать, другой уже не сможет тебя обвинять, ты словно выбиваешь у него из рук оружие. Придет время, когда нам все же придется откровенно сказать самим себе, какой была наша история и что в ней было плохого.

Постскриптум к первой части

Важнейший вопрос, который я задала себе в начале книги, прочитав главу о Холокосте в учебнике истории для десятого класса: кто виноват?

Власти Литвы? Горстка подонков? Тысячи литовцев?

Историк Саулюс Сужеделис говорит: как минимум – несколько тысяч.

В составленном Центром исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы, пусть и секретном, списке людей, возможно, причастных к Холокосту, 2055 фамилий.