Свои. Путешествие с врагом

Автор социального портрета расстрельщика евреев Римантас Загрецкас пишет, что в Особом архиве хранятся дела нескольких тысяч лиц, связанных с Холокостом.

По данным историка Арунаса Бубниса, в годы немецкой оккупации в батальонах самообороны служили примерно от двенадцати до тринадцати тысяч человек. По крайней мере, десять батальонов так или иначе причастны к Холокосту. Так, значит, убийц было пять или шесть тысяч?

По подсчетам историка Людаса Труски, участников Холокоста было приблизительно десять тысяч.

Историк Альфредас Рукшенас считает по-другому. По словам этого историка, Холокост состоит из двух частей, двух преступлений. Первое – это изоляция евреев, когда их сосредоточивали во временных лагерях, создавая условия для второго – массового уничтожения.

Одни во время июньского восстания 1941 года и после него работали в восстановленных властных структурах различного уровня. Другие были в литовских вооруженных структурах – это члены отрядов литовской вспомогательной полиции, Национального трудового охранного батальона, вспомогательной полиции (белоповязочников), чаще всего подчиненных начальникам участков литовской общественной полиции. Третьи служили в батальонах самообороны. В Литве были сформированы двадцать шесть батальонов самообороны, в которых служили от двенадцати до тринадцати тысяч бойцов[163].

По подсчетам израильских историков, кроме подчиненных нацистам военных структур, в каждой волости было несколько десятков лиц, которым пришлось сотрудничать с оккупационной властью и способствовать изоляции и убийствам евреев. Эти историки утверждают, что, если подсчитать всех прямых и непрямых участников Холокоста, общее их количество в Литве достигло бы двадцати трех тысяч.

Истина, наверное, где-то примерно посередине. От десяти до двадцати тысяч. Историки, с которыми я беседовала, думают, что установить хотя бы приблизительное число участников Холокоста было бы возможно, если бы пять историков посвятили только этой работе хотя бы пять лет, исследуя десятки тысяч хранящихся в Особом архиве дел карателей, а также материалы израильских, польских, латвийских, белорусских и немецких архивов.

Таких исследований литовским историкам за двадцать шесть лет независимости так никто и не заказал. Скорее всего, мы так никогда и не узнаем, сколько в Литве было участников Холокоста. Однако всегда будем знать, что их было слишком много.

Часть вторая Путешествие с врагом

По Литве с Эфраимом Зуроффом

Литовские историки утверждают, что Холокост в литовской провинции – белое пятно, явление, за столько лет почти не исследованное. Жизненная логика подсказывает, что в Литве осталось очень мало людей, своими глазами видевших массовые убийства евреев. Тем, кому в 1941 году было десять лет, теперь уже 85. Тем, кому тогда было 7, теперь 82 года. Про свое личное обязательство, взятое после проекта “Быть евреем” – докапываться до истины не только в архивах и в книгах историков, но и поехать по местам массовых убийств и поговорить с еще живыми свидетелями, я не забыла. Ехать одной? С кем-нибудь? Но ни у кого не найдется на это времени, а нанимать кого-нибудь не на что.

Что остается? Путешествие с врагом? Путешествие в сторону правды… Удастся ли? Согласится ли враг Литвы на такую авантюру, или он и без путешествия знает, что в Литве все были убийцами?

Я написала письмо Эфроиму Зуроффу – предложила проехать через 12 городов и местечек Литвы. Половину из них может выбрать он – штетлы, где жили родители или предки, или города, которые были важнейшими центрами еврейской культуры. Вторую половину выбирала бы я – родные места моих родителей или предков, города, где я жила. Расходы на бензин – пополам.

Ответ пришел сразу же. Это было очень длинное письмо врага Литвы о его связях с Литвой.

Эфраим Зурофф. Литва в моей жизни

С самых юных лет Литва очень много для меня значила. Здесь родился мой дед – зейде, как это называется у евреев, Шмуэль Лейб Зар (в Америке его имя почему-то превратилось в “Самуэль Л. Сар”). Дед очень во многом повлиял на мою жизнь – даже еще до моего рождения. На самом деле это он выбрал мне имя в честь одной из жертв Катастрофы в Литве. Это было решение, которое мистики сочли бы роковым для моей человеческой жизни.