Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима

После официальной десталинизации в конце 1950-х гг. КГБ заявил, что отказался от ликвидаций за рубежом. Более того, на Лубянке поспешили заявить, что, поскольку многие ее сотрудники были убиты и отправлены в лагеря, именно спецслужбы стали главной жертвой сталинских репрессий.

Но насколько методы работы КГБ с эмигрантами в 1970-х гг. отличались от тех, что практиковались с 1920-х по 1950-е гг.? Легенды сталинской разведки, такие как Василий Зарубин, по-прежнему пользовались огромным авторитетом в КГБ. Даже уйдя в отставку, Зарубин продолжал активно заниматься подготовкой кадров, читая лекции новым сотрудникам. Когда он умер в 1972 г., ему устроили торжественные похороны, а церемония прощания прошла в Центральном клубе КГБ на Лубянке. Рядом с гробом был выставлен почетный караул; почтить память чекиста пришел сам Андропов. Подойдя к дочери Зарубина Зое, он сказал ей, что страна лишилась великого разведчика.

Так действительно ли КГБ полностью отказался от убийств и похищений – методов террора, доведенных до совершенства Наумом Эйтингоном в 1930-х и 1940-х гг.? Сам Эйтингон в то время был еще жив и активен; в 1965 г. он вышел на свободу и устроился работать в издательство зарубежной литературы. Он получил это место благодаря падчерице Зое Зарубиной (она питала глубокую привязанность к отчиму и даже пыталась называть его папой, но Эйтингон всегда напоминал ей, что ее родной отец Зарубин). Организатору убийства Троцкого новая работа отлично подошла: помимо прочих талантов, он прекрасно владел несколькими иностранными языками. Однако поддерживал ли он контакты с бывшими коллегами, неизвестно.

В декабре 1975 г. КГБ заманил в Австрию перебежчика – беглого офицера военно-морского флота Николая Артамонова. Сотрудники КГБ выследили его в США, где он читал лекции в Джорджтаунском университете под другим именем, подошли к нему в магазине в Вашингтоне и, запугав, перевербовали (как всегда в КГБ не постеснялись использовать написанное под их диктовку письмо от жены и сына, оставшихся в Ленинграде). В конце концов новые кураторы убедили его прилететь в Австрию. Когда он приехал, сотрудники КГБ схватили его на улице в Вене, сунули в машину, где набросили ему на лицо маску с хлороформом, но крупный Артамонов продолжал бороться, и тогда ему сделали еще и усыпляющий укол, после чего повезли к чехословацкой границе[162]. По пути Артамонов внезапно скончался. Некоторые говорили, что причиной был сердечный приступ, другие – яд. Случившееся с ним поразительно напоминало то, что случилось с генералом Кутеповым в 1930 г.

Три года спустя болгарский политэмигрант Георгий Марков шел по лондонской улице, когда какой-то прохожий уколол его зонтиком. Через несколько дней диссидент умер от яда, как выяснилось, советского производства. Обе операции – похищение Артамонова и передача яда болгарским спецслужбам для убийства Маркова – были организованы управлением «К» ПГУ, одним из главных подразделений разведки КГБ, занимавшихся «проблемой» русского зарубежья[163].

Старые методы Эйтингона продолжали работать.

Шли годы, и Андропов все еще верил, что высылка диссидентов – это лучший способ борьбы с ними. В 1976 г. он пошел на необычный обмен. Один из основателей советского диссидентского движения, 34-летний Владимир Буковский, уже пять лет сидел в лагере «за антисоветскую агитацию и пропаганду». На самом деле Буковский передал на Запад свидетельства о том, как КГБ использовало психиатрические клиники для принудительного содержания там критиков режима.

Это был уже его четвертый срок. В это время в Чили диктатор Аугусто Пиночет третий год держал в тюрьме своего политического заключенного – лидера Коммунистической партии страны Луиса Корвалана. Андропов предложил их поменять. В наручниках, под конвоем, Буковского посадили в самолет и доставили в Цюрих, где и произошел обмен коммуниста на диссидента.

Но КГБ и Андропов серьезно просчитались, если думали, что за пределами СССР этот человек будет доставлять им меньше проблем.

Глава 13 Люди и границы

Высылка диссидентов из страны привела к тому, что к началу 1980-х гг. на Западе появилось значительное сообщество политэмигрантов третьей волны. Эти люди заметно отличались от своих предшественников. В отличие от первой волны белоэмигрантов, которые почти ничего не понимали в новой Советской России, эти люди знали советский режим изнутри. И они покинули СССР из-за своих политических убеждений, а не из страха перед репрессиями, как сделали представители второй волны, оставшиеся на Западе после войны.

Новые эмигранты начали бороться с советским режимом, еще будучи в Советском Союзе, именно поэтому их и выслали из страны. Некоторые бежали сами, используя любые возможности, не останавливаясь даже перед захватом самолета. Оказавшись за границей, они не собирались сдаваться и начали создавать организации для борьбы за изменение политического режима в СССР. Наконец-то на Западе появилось то поколение русских эмигрантов, приход которого так давно ждал Кеннан.