Своя-чужая война

Эти три слова были единственными, что он успел сказать, после чего события стали развиваться с невероятной быстротой. Стоящие за спинами посланцев герцога воины синхронно вскинули свои руки. У центрального бойца в них оказался небольшой арбалет, а два крайних держали непонятные артефакты.

Сухо тренькнула тетива арбалета, а из артефактов сорвались «ледяные копья» и «стрелы огня». Это уже потом всем объяснил название заклинаний Пит Непоседа. В данный же момент появившийся в руках Призрака «Защитник», сверкнув тусклой молнией, отбил болт, но вот уклониться от заклинаний князь уже не успел. Но то, что произошло следом, на краткий миг ввергло нападавших в ступор. И этого краткого мига Атею и его воинам хватило, чтобы решить их дальнейшую судьбу.

Достигнув тела Призрака, «ледяные копья» вдруг посыпались на землю холодным снежным крошевом, а следом с покрытого инеем доспеха стало стекать и огненное заклинание. Ледяные осколки, встречаясь на траве с языками огня, рассерженно шипя, моментально превратились в пар, который на мгновение скрыл от всех фигуру Атея. А потом натянутая у него внутри до предела пружина резко распрямилась, вынося из белесого облака совершенного убийцу.

– ЖИВЬЕМ ПЕРЕГОВОРЩИКОВ БРАТЬ! – только и успел гаркнуть князь, прежде чем размазался в воздухе неясным силуэтом.

Первым головы лишился стоящий по центру воин. Крутанувшийся, словно детский волчок, Призрак, материализовавшись рядом с ним, снес ее «Поющим», даже не заметив сопротивления плоти. Еще не закончил клинок в правой руке свое движение, как верхняя гарда «Защитника» со звоном врубилась в шлем стоящего слева от центрального воина бойца, сминая его в районе переносицы. Однако этого времени хватило последнему противнику наконец скинуть с себя недавний «паралич» и перейти в атаку. И по первым его выпадам Атей понял, что враг если и уступает ему в быстроте и мастерстве, то не так уж и во многом. По крайней мере, его владение клинками было где-то на уровне тех же Палака или Катаюн. Недавние мысли о пленении и последующем допросе были безжалостно выброшены из головы, разум затопило боевым угаром, и князь всецело отдался этому состоянию.

Теперь не надо было просчитывать свои действия, тело само знало, что нужно сделать, чтобы из этого поединка вышел победителем его хозяин. Никаких мыслей – лишь рефлексы.

Звон на краткий миг соприкоснувшихся клинков, и вот уже противник Призрака с торчащим под подбородком клинком заваливается на землю. Резкий разворот Атея к последнему противнику, но на том уже верхом сидит ладная фигурка Тахере и прижимает к его кадыку один из своих «клыков».

– БАТЯ, ВСЕ! – как сквозь толщу воды доносятся до него слова, и холодная ярость, что бушевала у него внутри, недовольно ворча, вдруг начинает окукливаться и прятаться туда, откуда она совсем на краткий миг была призвана своим хозяином.

– Все, родитель, все, – подошла к Призраку Катаюн и стала успокаивающе поглаживать его по руке, возвращая к действительности. – У нас все живые, даже без царапин. Ты двух вынес, последнего держит Птаха.

– Ой! – в этот самый момент раздался возглас Тахере, и все увидели, как удерживаемый воин насаживает себя на ее клинок, вспарывая собственное горло. – Это он сам. Я даже не нажимала сильно.

От неожиданности произошедшего девушка вскочила на ноги, захлопала своими глазами и стала рыскать взглядом по сторонам, ища поддержки.

– Я видел, девочка, – кивнул князь, из глаз которого уже стал исчезать бездонный черный омут. – Сними с него шлем.

Птаха осторожно наклонилась над уже переставшим хрипеть воином, перерезала подбородочный ремень, а потом осторожно сняла шлем. В чистое, безоблачное небо смотрели мутные, без признака зрачков, молочного цвета глаза светлого эльфа.

– Я так понимаю, у этих, – указал он острием меча на тела еще двух воинов, – отличительные признаки похожие. Гаспар, – повернулся он к гному. – Тела забрать и отдать потом Питу. А сейчас мы поговорим с благородными. – И хищно улыбнулся, выставляя напоказ свои острые клыки.

Ставшие невольными свидетелями короткой, но кровавой стычки посланцы герцога напрочь утратили свой лоск и высокомерность и теперь с ужасом взирали на Призрака, который кинул свои клинки в ножны, а вместо них вытащил из наруча острый стилет. Поигрывая им, он присел перед самым, на его взгляд, важным переговорщиком.

Поймав взглядом, в котором снова начала плескаться тьма, точку на его переносице, Атей заговорил тихим вибрирующим голосом:

– И давно под светлых альвов легли?

– Я… не легли… заставили… – елозя пятками по дерну и пытаясь отползти, заверещал благородный.

– ЛЖЕТ! – раздался еще один голос, на который тут же повернулся князь. – Он все лжет, ваша светлость, – тут же начал вываливать все новости еще один переговорщик.

– Говори, – коротко кивнул Атей.