Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)

Прислушиваясь к разговорам, долетавшим до неё, Арья надеялась услышать хоть что-то полезное для себя. Узнать что-нибудь, что могло помочь Роббу. И узнать, как обстояли дела у самого Робба. Но, похоже, война здесь никого не интересовала. Все обсуждали новую невесту короля Джоффри, самого Джоффри и его героизм, проявленный при осаде. Язвили по поводу Тириона и его нового шрама. Перешёптывались об амурных делах леди такой-то и лорда такого-то. Сколько Арья ни старалась, а известно ей было не больше чем в первый день её приезда. Зато теперь она была в курсе, что в Королевской Гавани процветают заведения Мизинца и какой-то Катайи — чем они занимаются, представить было нетрудно. Что из Простора постоянно везут пшеницу и всякое зерно. Что лучшие шелка — из Кварта, а жемчуг — с Летних островов. И что какая-то леди с совершенно незапоминаемым именем не умеет носить платье, и что оно сидит на ней, как на корове седло. Да, в Харренхолле ей везло гораздо больше. Но ничего в этом удивительного и не было. Разговоры там были совсем не те, и там она была прислугой, здесь —дочерью врага. Заложницей. И, что самое главное, воспитанницей самого Тайвина Ланнистера. При её появлении лица благородных леди и лордов становились нарочито дружелюбными, а глаза обшаривали её так, словно она была неведомой зверушкой. Впрочем, как думалось Арье, она для них ею и была. По отголоскам доносившихся до неё фраз, она поняла, что все были шокированы тем местом, которое она заняла в семье Ланнистер. Обсуждали её побег, её возвращение, её одежду, не особо заботясь, что «милое дитя» и «бедняжка» может их услышать. Что о ней говорили, Арье было всё равно, пока она не слышала «дочери предателя».  Ей тут же хотелось вонзить им в горло Иглу, или чтобы все эти говоруны провалились сквозь землю, до самого пекла. Но Иглы она лишилась и, увы, никто из них никуда не проваливался, а продолжал складывать губы в улыбку глядя ей в лицо и злословить у неё за спиной.

Нагулявшись вдоволь и «насладившись обществом», Арья возвращалась к себе, где с гораздо большим удовольствием читала книги, которые ей приносил либо Скопио, либо давал сам лорд Тайвин. И они были гораздо интереснее дворцовых сплетен. Время в ожидании обеда проходило за изучением манускриптов с жизнеописанием подвигов рыцарей, морских походов, обычаев и традиций дальних земель. Когда Десница не приглашал её к себе, она обедала с сестрой. Но это было крайне редко. Сейчас, сидя напротив него, ей не терпелось заговорить о том, что давно не давало ей покоя, но она опасалась испортить доверительные отношения, установившиеся между ними. Наконец она решилась:

— Милорд, что Вы думаете о женщинах-рыцарях?

— Женщина-рыцарь — понятие нелепое. Рыцарь — это рыцарь, мужчина в броне. Женщина — это женщина, чьё предназначение вовсе не размахивать мечом.

Тайвин уже давно ждал этой темы. Клинок, обнаруженный в Харренхолле, должен был напомнить о себе. И вот, это произошло. Разговор забавлял его. Много лет назад Серсея тоже пыталась отстоять свое право на оружие, недоумевая, почему Джейме всё можно, а ей нет. Сейчас ситуация повторялась — перед ним сидела девочка, его волею ставшая ему фактически дочерью и обиженно смотрела в тарелку.

— Но женщина имеет право на защиту, — тихо произнесла Арья, пытаясь скрыть разочарование. Отчего-то ей казалось, что лорд Тайвин не похож на большинство известных ей лордов. Что он не считает, что место женщины только за столиком с рукоделием. Вяло подцепив воздушный десерт, Арья отправила его себе в рот, почти не чувствуя лимонный вкус. Она так надеялась, что ей позволят хотя бы пострелять из лука!

— Рядом с леди есть мужчина, семья, охрана, чей долг защищать её жизнь и честь, — поучительным тоном изрёк лорд Тайвин.

— А если рядом нет никого кроме врагов? — возразила Арья, мысленно уже попращавшись и с луком, и с мечом.