Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)

Мог ли лорд Тайвин узнать кто она? Вряд ли. Но тогда почему она чувствовала, что находится под более бдительным присмотром, чем следовало охранять прислугу? К ней не был приставлен личный страж, но при малейшей попытке отойти от обоза кто-то оказывался рядом и возвращал её обратно. Она не шла пешком — ей дали лошадь. У неё были еда и питьё. И куча свободного времени, чтобы глазеть по сторонам и слушать, что говорят остальные.

Дневной переход подходил к концу. Прозвучал сигнал к привалу. Солнце быстро катилось по небу, клонясь за горизонт. В сгущавшихся сумерках алые всполохи заката становились всё ярче, словно кто-то размазал по небу кровь, которая вот-вот должна была пролиться.

Всё вокруг дышало предстоящим где-то там, вдали боем. Тревога и напряжение лагеря передались и Арье. Попытки уснуть, несмотря на усталость, были тщетными. Внезапно в голову пришла мысль: «А где будет лорд Тайвин во время битвы?». Наверняка на холме, в отдалении, как и положено военачальнику. На белом коне, в алом плаще, перекинутом через правое плечо и перехваченном ремнем. И уж точно не как Робб — в самой гуще. Как бы ей хотелось посмотреть на настоящее сражение! Она ещё никогда не видела битвы. Стычка в лесу, когда их взяли в плен, была не в счёт.

Немногочисленные солдаты, вынужденные тащиться вместе с женщинами и повозками, переругивались, проклиная судьбу, не позволившую им уйти с основными силами. Долетавшие до Арьи слова рисовали в её воображении картины отчаянной схватки не на жизнь, а на смерть.

В сгустившейся темноте далёкими светлячками мерцали звёзды. Внезапно одна из них оторвалась от горизонта и устремилась вверх. Затем ещё и ещё. Яркие, зелёные, за которыми тянулся шлейф невероятного пламени. Всполохи изумрудного света расцветили небо новыми красками. Глаза Арьи расширились. В её памяти всплыли рассказы о диком огне. Битва началась...

====== Часть I. Бороться и искать, найти и не сдаваться. Глава 1.1. ======

Предрассветный туман стелился над землёй, скрывая следы ночного боя. Влага оседала на одежде, делала мокрыми и липкими волосы. Казалось, что это низкие, лохматые тучи спустились зачем-то с небес, да позабыли вернуться обратно. В сплошном серо-белом мареве не было видно ни последних звёзд, ни первых солнечных лучей.

Удушливый, едкий запах, висевший в воздухе, раздирал ноздри и горло.

От всего этого на душе становилось ещё муторноее, тоскливее и ... от чего-то страшнее.

Ледяными пальцами Арья сжимала поводья, стараясь чтобы её волнение и дрожь, бившая изнутри, не передались лошади. Осторожно переступая копытами, Ласточка продвигалось между трупами. Люди, кони, разрубленные и обожжённые, с торчавшими из их спин стрелами, и с зияющими несовместимыми с жизнью дырами. С проломленными головами и вспоротыми животами. Всё смешалось на поле боя. А сверху, над этим морем смерти, безмолвно возвышался Королевский Замок. Его стены, казалось, стали ещё более красными, словно впитали в себя кровь, пролитую минувшей ночью.

Не так Арья представляла себе сражение. Совсем не так. От вида мародёров, без стеснения шаривших по трупам, её передёрнуло. Они были хуже стервятников, что кружили в вышине. Наверное, это были именно стервятники. Кто же ещё слетается, чтобы поживиться за счёт чьей-то смерти? Чтобы ничего этого не видеть, она вздёрнула повыше подбородок, сосредоточившись на том, что уже можно было рассмотреть вдали.

Кроваво-красный диск, медленно выкатывавшийся из-за горизонта, осветил стены и башни Королевской Гавани. Они словно вырастали из тумана, всё ещё клубившегося над землёй.

Чем выше поднималось солнце, тем всё более знакомые очертания приобретал ненавистный для Арьи город, приближаясь с каждой минутой. Вот уже стали различимы огромные ворота, в которые медленно вползала голова обоза. Показались первые дома, трактиры, гостиницы. Везде было шумно и многолюдно.

На улицах было не протолкнуться. Солдаты, горожане, торговцы — кого здесь только не было. Отвсюду звучал смех , громкоголосый говор, раздавались сальные шуточки в адрес едва одетых девиц, высунувшихся из окон, чтобы приветствовать победителей.

Ещё вчера вечером мало кто надеялся, что встретит это утро живым. Столица готовилась к самому страшному, что несёт с собой война. Но с первыми рассветными лучами стало понятно, что угроза миновала. На смену ужасу и отчаянию пришло нечто, что было трудно описать. Радость, ликование, восторг. Что-то неуловимое и пьянещее витало в воздухе, передавалось от человека к человеку, вырывалось наружу в виде смеха, брани и хвалебных рассказов о собственной доблести и трусости врага. И смешивалось со скорбью по тем, кого уже не вернуть.

Арья на своей кобыле едва плелась за перегруженными телегами. Она была чужой на этом празднике жизни. Ей дела не было до того, что пережили горожане этой ночью. Она видела перед собой всего лишь толпу, под улюлюканье которой свершилось королевское правосудие Джоффри.