Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)

— А дальше всё было просто. Пока Пакстер предавал одних своих союзников, его самого предали другие. Эшворты должны были вступить в бой, когда основная часть сражавшихся с обеих сторон уже погибнет. Но они этого не сделали, как и не сообщили Редвинам, что план сражения провалился. Дотракийцы ринулись в атаку и были обстреляны нашими лучниками, а в спину им летел град стрел и камней, пущенных своими же. Когда Эшворты якобы перешли в наступление, основные силы Редвинов выдвинулись следом, введённые в заблуждение ложным сигналом, сообщавшем о том, что мы отходим. А мы, в это самое время, обойдя врага, заходили с тыла. Окхарты, стоявшие в арьергарде сил Редвинов, до последнего не сообщали им о нашем продвижении, а потом, как и ожидалось, перешли на нашу сторону.

— Ты это знал?

— Что, «знал»?

— Что Окхарты и другие предадут лорда Пакстера?

— Я на это расчитывал! — усмехнулся Тайвин.

— Рассчитывал? — уточнила Арья.

— У них было над чем поразмыслить, и они сделали правильный выбор, — потянувшись, Тайвин легонько коснулся губами её лба и положил руку на живот: — Кажется, кому-то пора спать! Довольно историй на ночь!

— Но это хорошие истории! — возмутилась Арья.

— Что ж в них хорошего? Я всегда считал, что на ночь нужно слушать красивые сказки, чтобы снились приятные сны!

— Ха, ты когда-то считал, что всем девочкам интересны истории про Джонквиль!

— Да? Не помню, чтобы я это говорил!

— Говорил, говорил! В Харренхолле ты мне это говорил!

— А ты ответила, что большинство девочек — дуры, а тебе больше нравятся истории про Висенью!

— Ага! — рассмеялась Арья. — И думаю, что твоему сыну гораздо интереснее послушать про победы своего отца, чем про Джонквиль! А когда будет девочка, я ей расскажу при Висенью и Нимерию!

— А у нас будет ещё и девочка?

— Ага. Ведь мой дракон отложил три яйца, значит, должно быть три драконьих всадника!

— Ну, наверное, да, — потянул Тайвин, явно, сомневаясь в её словах.— А ты откуда знаешь про яйца?

— Из драконьих снов? А тебе они снятся?

— Снятся...

— И мне тоже... Поэтому трое детей, раз три яйца. Только мы не будем торопиться, ладно? — с тяжким вздохом попросила Арья, перекладывая затёкшие ноги. Их сын, наслушавшись про подвиги своего лорда-отца, хорошенько поддал ей изнутри, завошкался, а потом всё же, похоже, решил поспать. Рассудив, что и ей пора сделать то же самое, Арья переползла к изголовью кровати.

— Хорошо, торопиться не будем! — улыбнулся Тайвин. Встав, он задул свечи и вернулся обратно. — Спи! — прошептал он ей в макушку, касаясь губами пушистых волос, а про себя усмехнулся: «Надо же — ещё три дракона!».

Приобняв Арью, Тайвин улёгся рядом. Его жена, сладко посапывая, похоже, уже видела свой первый сон. А вот ему не спалось. Насыщенный на события день никак не отпускал его. Часть проблем ему удалось решить, но бо́льшая их часть всё ещё угрожала благополучию Семи Королевств.

Из хороших новостей на сегодня, пожалуй, лучшей была та, что привёз Чёрная Рыба — Семь Королевств постепенно избавлялись от дотракийцев — не далёк тот день, когда они останутся только в исторических летописях.

Помимо дикарей Дейенерис, поубавилось и численность воинов с диким нравом пришедших вместе с Тайвином с Севера — одичалых осталось от силы сотен пять, и почти все они возвращались обратно на север в составе отряда, который должен был сопровождать Рикона Старка.

Кроме дел Севера, Запада и Речных Земель, были ещё проблемы, связанные с продовольствием и деньгами. Но здесь Тайвин мог быть уверен, что хотя бы о золоте он мог особо не беспокоится. В своё время тщетная попытка Мизинца купить себе жизнь и свободу привела к тому, что Тайвин заполучил в свои руки весьма внушительный счёт в Железном Банке, а позже к нему прибавился и второй, с золотом Тиреллов. Не испытывая большой веры в финансовый гений своей дочери, Тайвин не счёл нужным посвящать её в детали всех своих сделок. Часть подробностей знал лишь Скопио, и именно он сообщил, что Железный Банк, как и прежде, рад видеть Ланнистеров в качестве своих самых надёжных и богатых клиентов.

Единственный, о ком не хотелось думать Тайвину — это был Тирион. Он не знал, за какие из его грехов боги снова и снова возвращали в его жизнь карлика, всякий раз подвергая его волю всё большим испытаниям. Как и в день его рождения, он мог избавиться от него, сделав так, что никто про это даже не узнает. Но он оставил его жить. Вновь признал своим сыном и поставил вровень с собой. Сделал мастером над Монетой и лордом Хайгардена, отдав им с Сансой земли Тиреллов. Тирион вновь мог носить фамильное имя их предков, словно он ничего и не совершил против своей семьи — всё вернулось на круги своя, как и годы назад… Перед мысленным взором Тайвина встало лицо Тириона и арбалет в его руках. Руки Тайвина сами собой напряглись, а сердце забилось чаще.