Своя земля

— Не вижу в чем, — обиженно ответила она. — А в расправе над Ламашом участвовать не хочу.

Рот Завьялова раздвинулся шире, он глядел со злостью и оскорбленно.

— В расправе! Ну что ж, придется ставить на бюро… — не досказав, он круто отвернулся и торопливо пошел к машине, что стояла в тени акации, у самой изгороди, присутствовать при собственном посрамлении Завьялов не мог.

Помогайбо, поняв, какую струнку зацепил в самолюбивой натуре второго секретаря, насмешливо посмотрел ему вслед и сказал сочным баском:

— И вот надумали мы с Галиной Порфирьевной, менять вам председателя не время да и не к чему, толку-то не видим. Такое и вношу предложение, а уж вы сами судите…

И снова прокатился одобрительный гул, а за ним обвалом рухнули аплодисменты.

Колхозники поднимались, устремлялись к выходу на улицу. Анастасии Петровне ничего более не оставалась, как объявить собрание закрытым.

Владимира Кузьмича со всех сторон окружили бригадиры, подошли Золочев и Харитонов. Тут же оказался и Ерпулев. Он суетливо протискивался в толпе, не зная, что же нужно делать при таких непредвиденных обстоятельствах. Пока готовилось собрание и волновалась взбаламученная Рябая Ольха, бригадиры перестали наблюдать за делом, — кто знает, как еще повернет новый председатель. Теперь пора и о своих обязанностях вспомнить, и они подступили к Ламашу. А у него не успела пройти оторопь, от возбуждения утратились толковые слова, и он лишь бормотал, будто извиняясь:

— Да, да… конечно… Я думаю, мы потом соберемся, а? Попозже…

Колхозники постепенно разошлись. Возле клуба остались несколько членов правления да Гуляева с Помогайбо.

— Это вам наука, Владимир Кузьмич, — сказала Галина Порфирьевна. — В другой раз так не поступите…

— Або самолично, вот этой самой рукой, оторву твою башку и псам выброшу, — в лад ей гукнул Помогайбо. — За твои фортели ворога нажил, тетешкайся теперь с ним.

— Спасибо, что разобрались, — вдруг застеснялся Ламаш. — Я уж и рукой махнул…

— Бывает, — улыбнулась Галина Порфирьевна, и ее строгие красивые глаза внезапно потеплели. Она взяла Ламаша под руку и отвела в сторону. — Обо всей этой истории я напишу Протасову, он поймет. А все-таки эта встряска пусть послужит вам на пользу. И еще скажу: благодарите своего агронома, она обо всем рассказала. Не надо было молчать тогда, на бюро. Чувствуете себя правым — доказывайте, убеждайте, мы тоже люди, поймем.

— Галина Порфирьевна! — воскликнул Владимир Кузьмич. — Да тогда, ей-богу, растерялся я….

— Ну, хорошо, покончим с этим, — сказала Гуляева и обратилась к подходившему Помогайбо: — Я поеду, а вы, мужики, конечно, сейчас соображать начнете… на радостях. Не так ли?

— Останьтесь и вы, Галина Порфирьевна, — попросил Владимир Кузьмич. — Вы ж теперь мой гость.

— Нет, нет, я домой тороплюсь, — улыбнулась Гуляева. — Да смотрите, а то Завьялов припишет вам объединение вокруг бутылки, достанется тогда всем. Так я пришлю за тобой машину, Платон.

— Не-е, я тож поеду, — решительно возразил Помогайбо. — Нехай, голова, магарыч за тобой остаётся, я вы-ытягну, чуешь?

Оставшись один, Владимир Кузьмич пошел к выходу из палисадника. У калитки, в тени акаций, его ожидала Анастасия Петровна. Она молча пошла рядом с ним и немного спустя сказала:

— Я довольна, все так хорошо получилось. Тебя можно поздравить, тоже не ожидал, да?

— Все хорошо, что хорошо кончается, — все еще во власти недавних переживаний, весело ответил Владимир Кузьмич. — Ты понимаешь, с меня точно воз свалился… А наши старики-то, а! Какой курс политики преподали.

— Вот видишь…

— Да, — перебил он. — Я подумал сегодня, мало мы доверяем людям, вознесены, мол, над ними как руководители. А Харитонов как повернул! Искал выход, черт те куда попер, а он рядом был, сам напрашивался.

— Вот Нина бежит, — сказала Анастасия Петровна. — Она, верно, больше твоего пережила, даже на собрание прийти не решилась.

Нина торопко шла через улицу, придерживая руками концы шелковой косынки, и та плескалась за ее спиной синим косячком. Она подошла и, тяжко дыша, схватила Ламаша за рукав.

— Я уже все знаю, мне Варя сказала…

— Ну и хорошо, — кивнул Владимир Кузьмич.

— Ты понимаешь, Настя, что со мной было, — ее тонкое лицо внезапно осветилось. — Опять, думаю, куда-то переезжать, да еще неизвестно куда, а мне и Володе здесь нравится… Хорошо, что все так кончилось…

— И перейдем к очередным делам, — отозвался Владимир Кузьмич и, подхватив женщин под руки, потащил к своему дому. — Угощай нас окрошкой, Нина! Может, и покрепче что найдешь, а?..