Свыше наших сил (1 часть - 1883, 2 часть

(Бросается на Холгера через стол.)

(Тот вскакивает и пригибает его к столу, меж тем как Бро и Аспелюнд из всех сил тащат Пера Стюа назад.)

Бро. Оставь! Оставь!

Аспелюнд. Погоди! Наше время еще придет!

Холгер. Вон отсюда!

Халден (вбегает в комнату). Что случилось?

Аспелюнд. Тут завязалась драка из-за чести...

Ханс Улсен (разгоряченный). У всех этих богачей в Америке много сыночков, о которых они и знать не хотят. Но ни один не явится растолковать им, что такое честь.

Холгер (одергивая на себе костюм, выходит из-за стола). Вывести их, Халден! Ясно?

Бро (подходя очень близко к Холгеру). Я все-таки должен еще кое-что сказать вам.

Холгер. Ладно. Но все остальные должны немедленно убраться отсюда.

Ханс Улсен. Да мы и сами-то не собираемся здесь оставаться! Подумаешь.

(Уходит.)

Пер Стюа. Мы еще сюда придем! Но совсем иначе! Совсем иначе!

Бро. Ну, иди, иди!

(Пер Стюа уходит.)

Аспелюнд (говорит про себя, идя к двери). Да, да, да! Крупно вы играете!

(Выходит.)

Холгер (резко обращается к Бро). Ну, что там у вас?

Бро. Вы теперь сами видели, что среди этих людей есть такие, которых сдержать уже невозможно. Об этом следовало бы подумать.

Холгер. Что ж, думайте! Ясно?

Бро. Тут случиться может такое, от чего избави нас всех бог!

Холгер. Меня это не пугает! По-моему, это лучшее, что могло бы случиться!

Бро. Многие тысячи...

Холгер. Чем больше, тем лучше!

Бро. Я слышал и это!

Холгер. Вы слишком близко подобрались к нам. А так мы отбросим вас обратно — по крайней мере на жизнь одного поколения. Тем временем многое может произойти.

Бро. Да, теперь мне больше нечего сказать.

(Уходит.)

Холгер (Халдену). Я всегда думаю, когда вижу этого парня, что в нем есть господская кровь. И Пер Стюа такой же. Все, в ком есть смелость, все, кто осмеливается восстать,— это люди, в жилах которых есть кровь господ. Неосторожное скрещиванье, Халден!

Халден. Неосторожное.

Холгер. Мне они даже нравятся. Особенно тот, что бросился на меня. Смелый парень. Хотелось бы мне знать, кто его настоящий отец? Или дед? Кровь господ; Я ручаюсь! Мне кажется, я могу определять это даже по профилю. Ясно? Все остальные просто рабы. Прирожденные рабы. Без примеси. Вы, кажется, хотели мне что-то сказать, Халден?

Халден. Фрекен Санг уже давно ожидает вас.

Холгер. О, почему же вы мне этого сразу не сказали?

(Спешит к двери, открывает ее, но никого не видит и выходит из комнаты. За сценой слышен его голос.)

Уверяю вас, что это не моя вина! Если бы я только знал, что вы...

Ракел (голос ее вначале тоже слышен за сценой). Халден пытался доложить о моем приходе. Но я не хотела помешать рабочим говорить с вами.

(Оба входят.)

Холгер. Да, они угощали меня горьким пивом, которое наварила их газета!

(Ракел слегка вздрагивает, Холгер не замечает этого и ведет ее к стулу; сам садится возле нее.)

Я имел удовольствие выслушать, что они создали мое благосостояние, что я просто-напросто крупный вор. Ясно? Веселенькая история! Я даю работу многим тысячам. Прибавьте к этому тех, кто кормится возле них,— и получится целый город. И вот в один прекрасный день, прежде чем я успел завершить, что хотел, все эти люди набрасываются на меня и заявляют, что все принадлежит им! Ясно? И поскольку я не сразу пошел на все возможные уступки — они возмущаются, поднимают бунт. Наконец я кое в чем уступаю им, и все улаживается, но тут появляется неведомо откуда какой-то полоумный пастор и начинает им проповедовать божеские законы. А божеские законы эти сводятся к тому, что все следует перевернуть вверх дном. Словом, нам нельзя больше жить, где нам нравится и как нам нравится, ибо мы этим самым отнимаем у них солнце! Видите ли, для них нужно построить дома в солнечной части города — обязательно в той самой солнечной части города, которая является его украшением и утехой. А по­чему бы и не поселить их в наших домах? Если это «божеские законы», так почему бы не переселить их уж прямо на небеса? а?

(Встает.)

Я скажу вам, фрекен, если бы им удалось отобрать все, чем мы владеем,— все, до нитки,— не прошло бы и года, как все наши заводы, фабрики, предприятия, вся наша торговля — все погибло бы и все мы стали бы бедняками — все скопом! Ясно? Простите меня, дорогая фрекен, что я угощаю вас не менее горьким напитком, чем тот, которым угостили меня. Только преподношу его немного по-иному.

(Садится.)

Поверьте мне, ни к кому я не питаю большего уважения, чем к вам, но такова уж моя натура: некоторая пыл­кость — это часть моей, так сказать, силовой энергии... А когда накопляется столько событий и впечатлений, как во время только что состоявшейся встречи...

Ракел (улыбаясь). Право же, в эти дни я понемногу выслушиваю все и выслушиваю каждого!

Холгер. Я ведь думал, что вы уже перебрались сюда, фрекен. Я спешил сюда только для того, чтобы передать вам бумаги о вводе вас во владение. Они вчера оформлены.

(Берет со стола большой лист бумаги.)