Sword Art Online. Том 4. Танец фей

Неловко улыбаясь, я подошёл к скамье и сказал:

— Прости, что заставил ждать, Асуна.

Асуна кинула на меня короткий взгляд, по-прежнему дуясь.

— Блин, Кирито-кун, ну почему ты вечно подглядываешь из тени?

— Виноват, виноват. Возможно, я прирождённый преследователь женщин.

— Уээ…

Асуна с недовольным лицом подвинулась, я тут же плюхнулся рядом и с наслаждением потянулся.

— Ахх… как я устал… и проголодался…

— Говоришь как старик, Кирито-кун.

— Вообще-то у меня такое чувство, будто за последний месяц я постарел на пять лет… И кстати… — сложив руки на затылке, я искоса взглянул на Асуну. — Я Кадзуто, не Кирито. Пользоваться здесь игровыми никами — дурной тон всё-таки.

— Ой, ну да. Только… а мне что тогда делать? Меня же уже раскрыли!

— А нечего было брать себе ник такой же, как настоящее имя. …Правда, меня, похоже, тоже раскусили…

Это специальное учебное заведение посещали игроки, ходившие до происшествия с SAO в среднюю или старшую школу. Оранжевые игроки, уличённые в убийствах, должны были больше года провести под специальным наблюдением. Но немало было таких, как я, которым доводилось убивать других игроков ради самозащиты; а преступления вроде краж и вымогательства никак не фиксировались, и выявить их было невозможно.

Именно поэтому ученики избегали пользоваться своими никами из Айнкрада. Но лица-то у нас практически те же, что в SAO. Асуну, похоже, узнали сразу после поступления сюда, да и меня тоже — я был хорошо известен среди высокоуровневых игроков и за наше долгое общение раскрыл некоторым из них своё имя и разные другие детали.

Просто невозможно оказалось сказать себе, что ничего не произошло, и обо всём забыть. Всё случившееся, всё пережитое нами в том мире не было сном — оно было реальностью, и каждый из нас с этой реальностью должен был как-то примириться.

Я взял обеими руками левую ладонь Асуны, которой она придерживала ротанговую корзинку у себя на коленях. Рука по-прежнему была худая, но выглядела заметно лучше по сравнению с тем днём, когда Асуна пробудилась.

Чтобы успеть к крайнему сроку приёма в школу, Асуне пришлось пройти очень суровый курс реабилитации. Ещё совсем недавно она даже ходить не могла без костылей, а бег и серьёзные физические нагрузки оставались под запретом до сих пор.

После пробуждения Асуны я часто навещал её в больнице. Когда я видел, как она стискивает зубы, пытаясь идти, и как при этом слёзы льются у неё из глаз, мне самому было так больно, словно меня резали на части. Вспоминая те дни, я молча погладил её пальцы.

— …Кирито-кун.

Я поднял глаза и увидел, как Асуна залилась краской.

— Ты что, не знаешь? Нас отлично видно из столовой.

— Чего…

Я посмотрел поверх деревьев — и точно, отсюда можно было разглядеть здоровенное окно на верхнем этаже школы. Я поспешно отдёрнул руки.

— Ох уж… — с неверящим видом вздохнула Асуна и вновь отвернулась. — Не буду кормить такого легкомысленного типа.

— Аа, пощади, умоляю.

Я отчаянно заизвинялся, и несколько секунд спустя Асуна наконец улыбнулась и открыла свою корзинку. Достала оттуда круглый свёрток в бумажных полотенцах и протянула мне.

Я взял его и тут же с нетерпением развернул: внутри обнаружился большой сэндвич, из которого торчали листья салата. От запаха у меня сразу заурчало в животе, и я, недолго думая, отхватил здоровенный кусок.

— Это… у него вкус как…

Жадно прожевав и глотнув, я с выпученными глазами повернулся к Асуне. Та сказала с улыбкой:

— Э-хе-хе. Вспомнил?

— Как же я могу забыть. Такой же сэндвич я ел на семьдесят четвёртом уровне…

— Да, воспроизвести соус было трудновато. Что за бессмыслица… лезть вон из кожи там, чтобы сымитировать вкус реальности… а теперь я вернулась и лезу из кожи здесь, чтобы воспроизвести вкус того мира.

— Асуна…

Мне отчётливо вспомнились те полные счастья дни, и на меня нахлынули эмоции. Я снова взглянул Асуне в лицо.

Ответив мне таким же прямым взглядом, Асуна улыбнулась и прошептала:

— У тебя майонез на губе.

К тому времени, когда я дожевал два своих больших сэндвича, а Асуна — свой маленький, большая перемена уже почти закончилась. Асуна налила из маленького термоса травяной чай и, держа бумажный стаканчик обеими руками, спросила:

— Кирито-кун, какие у тебя уроки после обеда?

— Сегодня ещё два урока… Слушай, они сейчас пишут не на доске, а на сенсорной панели, мы пишем не в тетрадках, а в планшетниках, а домашку нам отправляют по сети. Если так, с равным успехом можно было учиться дома.

Асуна захихикала, слушая, как я жалуюсь.

— Панели и компьютеры — это временно. Скоро школы перейдут на голографические проекторы… И кстати, благодаря этой школе мы с тобой можем так вот встречаться.

— Вообще-то это так, конечно, но…

Хотя у нас с Асуной одни и те же факультативы, но разные года обучения, а значит, и разная программа, так что встречаемся мы только трижды в неделю.

— И, похоже, эта школа должна стать моделью школы нового поколения. Так отец говорит.

— Хехх… Сёдзо-си — как у него дела?