Сыграем в поддавки, дорогая

Оно было найдено лишь у Беркли-сквер. Большой «бьюик», за рулем которого сидела какая-то леди в вечернем туалете, пересек площадь и затормозил у одного особнячка. То, что леди безнадежная дура, я понял, когда заглянул в оставленную ею машину и обнаружил ключи в замке зажигания.

Через считанные минуты «бьюик» уже пересекал Найтсбридж. Единственное, чего я боялся, так это возможного объяснения с властями по поводу отсутствия у меня документов и задержки в тот момент, когда промедление смерти подобно.

3

В пять часов утра я припарковал «бьюик» у портового полицейского участка в Саутхемптоне. Дежурный недоуменно воззрился на меня, когда я объявил ему о немедленном желании видеть сержанта Раппса. Себя я, конечно, отрекомендовал «мистером Токсби».

Вскоре на проводе появился Раппс. Выслушав меня, он сказал, что выезжает.

Мы встретились на улице. Он сказал, что «Флорида» отплывает завтра утром, что пропуск в порт он оформит и машину мне заправят.

Сержанта распирало от любопытства, но посвящать посторонних в свои планы я намерен не был.

Пропуск, выданный Раппсом, действовал безотказно. Добравшись под моросящим дождем до «Флориды», я вызвал вахтенного и, всучив ему десятишиллинговую банкноту, в свою очередь сыгравшую роль пропуска, заполучил радиста. Мы отошли с ним за ближайший пакгауз. Безлюдье, густой туман — это меня устраивало.

— Итак, Мандерс, поговорим? — вежливо сказал я и ткнул ему под ребра дулом пистолета.

— Ну, поговорим, если вам так хочется. — Мне не удалось взять его на испуг. — А в чем дело?

— Не дело, а дельце, Мандерс, — поправил я его. — Дельце, которое вы так ловко обстряпали с Шарлоттой.

— Вы с ума спятили, Токсби! — «мистером» он меня уже более не называл. — Что вы имеете в виду?

— В виду я имею твою шлюху Шарлотту, так ловко прыгающую в ледяную ванну, мое пальто, которое пришлось снять, выручая ее и документы, которые ты в это время спер из кармана.

Глаза у него заблестели, как у атакующей змеи.

— Выслушай меня, ради Бога, — умоляюще начал он и в ту же секунду ударил меня ногой по левой голени. Я согнулся и немедленно получил по челюсти, мне показалось, что, по крайней мере, половины ее лишился. Из моей руки выпал пистолет, и я, как и подобает кандидату в покойники, принял горизонтальное положение. Мандерс стоял не шевелясь и ждал, причем было заметно, что случившееся со мной его не шибко удручает.

— Швайнехунд, — пробормотал он и двинул ногой мне по ребрам.

Полухрип-полустон вырвался из моей груди, что полностью удовлетворило мерзавца. Ухватив меня за воротник, Мандерс поволок вдоль стены то, что прежде было мистером Токсби.

Хоть мне и не был удобен этот способ передвижения, я не без злорадства отметил, что подонку приходится нелегко, так как «покойничек» всегда любил поесть, что не могло не отразиться на его телосложении.

По дороге он на мгновение отлучился, а вернувшись, затолкал мне в карман пару кирпичей. Теперь, глядя со стороны, кто угодно, мог убедиться, что транспортируют меня отнюдь не в ближайшее отделение Красного Креста для оказания первой помощи. С трудом он доволок мое бренное тело до края пирса и остановился, переводя дыхание. У меня уже пропала охота изображать дохлого «швайнехунда».

Когда он наклонился надо мной, дабы завершить обряд погребения, я заклинил его шею левой рукой, а правой резко дернул за кисть. Он не издал ни звука, но кто бы мог подумать, что эта рожа способна на такую мимику. В следующее мгновение Мандерс был поднят, а на его груди утвердилось мое колено.

— Ну, шваль гестаповская, — я не мог больше выбирать парламентские выражения. — Ты малость не рассчитал на сей раз и выбрал себе в жертву слишком сильного «швайнехунда».

Он взбрыкнул, и я от души врезал ему по челюсти. Его голова с треском впечаталась в бетон причала. Пришлось подтащить тело к кнехту и дать пару оздоровительных оплеух. Он открыл глаза.

— Ты хотел со мной поговорить, — напомнил я. — Говори…

Он с ненавистью изрыгнул град ругательств.

— Твоя речь не несет никакой информации, — заметил я, — придется тебе отвечать на мои вопросы, иначе тебе ни счастья, ни Берлина не видать. Итак, вопрос первый: Шарлотта — это та самая сука, с которой сюда удрал Уиттекер? Одна из вашей банды и гоняется за его чертежами?

— Ну, предположим… Тебе-то что за дело? — он закрыл глаза и застонал, но я был начеку, и каблук его ботинка, которым он мне метил в переносицу, рассек воздух.

Зато мой удар попал прямо в цель. Я медленно выпрямился. Кругом — тишь да гладь. Кирпичи, предназначавшиеся мне, перекочевали в карманы моего визави.

…Я еще немного постоял, поглядел на воду, которая уже успокоилась, подобрал свой пистолет и удалился.

4

Стоя под горячим душем в своем номере на Джермин-стрит, я думал о том, что «бьюик» — это все-таки отличная машина, и жаль возвращать ее владелице, вряд ли о чем-либо догадавшейся. Думал я и о делах, которые мне хотелось бы провернуть до возвращения Херрика. Затем я налил себе виски, выпил за упокой Мандерса и, приказав себе проснуться в четыре часа, заснул мертвым сном.