Сыграй на цитре

– Ты хочешь сказать, что все эти пугала, которые ты сделала, не смогут управлять джонками?

Я смеюсь, и Цикада тоже выдает редкую улыбку. Она смягчает ее лицо, с ней она выглядит на свой настоящий возраст.

– У меня действительно есть корабельные рабочие, о которых ты просила, – говорит она, снова наполняя мою чашку. – Что именно ты планируешь?

– Сюрприз.

– Стратеги, – фыркает Цикада, поднимая свою чашку вместе со мной. – Ты и Ноябрь, обе.

Моя чашка останавливается на полпути ко рту.

Я ставлю ее на стол, пока Цикада вдыхает ароматный пар от своей.

– Как именно вы познакомились с… Ноябрь?

Сквозь приоткрытые дверные панели дует ветерок, разметая по полу бамбуковые листья. Один приземляется на колени Цикады. Ее крошечный ротик сжимается. Она ставит нетронутый чай на стол и садится на пятки. Выражение ее лица меняется на холодное под стать этой комнате. Как будто она делает мне выговор за то, что я задала такой вопрос, когда мы так хорошо ладили.

– Я в курсе, что ты знала ее в прошлом.

Это один из способов выразить это. Да, Цикада, я действительно знала свою сестру в прошлом.

– Кем бы она ни была для тебя раньше, – продолжает Цикада, – она больше не тот человек.

– Потому что она твоя?

– Она никому не принадлежит. – Разговор окончен. Но через мгновение Цикада выдыхает, вкладывая в это какой-то смысл. – Она приехала несколько весен назад и попросила меня о встрече. Сказала, что может помочь.

Я представляю, как Ку идет к воротам шатра. Просит аудиенции у Южной леди. Сидит за столом, как я сейчас, и излагает свои планы по разгрому пиратов. В моей груди клокочет болезненный смех. Я запиваю его большим глотком чая.

– Продолжай, – говорит Цикада. – Смейся. Мои советники, конечно, тоже так отреагировали. Это только укрепило мою решимость взять ее к себе на службу.

– Как питомца или товарища по играм. – Как принято в подростковом акте неповиновения.

– Это то, как ты бы описала себя? Как питомца или товарища по играм Жэнь? – Я давлюсь чаем, а Цикада улыбается. – У меня нет недостатка в подданных старшего возраста, с окаменелыми представлениями об обрядах и династиях. Я думаю, что молодость – это гениальность. Разум в его самом лучшем проявлении. Я думала, ты согласишься с этим.

Не сравнивай нас. Во дворе небо становится пурпурным. В воздухе ощущается зевота, небеса раскачиваются перед ливнем. Скоро он начнется. Я знаю это по чтению космоса, навыку, которому я впервые обучилась у бывшего имперского космолога, а затем оттачивала, проводя месяцы в открытых полях, записывая наблюдения, составляя графики своих предсказаний, отмечая, что сбылось и при каких условиях. Я такой же классически подготовленный стратег, как и все. Все мои наставники, которые были живыми воплощениями своего искусства. Обучалась ли у наставников Ку? Я не могу себе этого представить. Я не вижу в Ку никого, кроме девочки, которая сопротивлялась моей заботе в приюте.

– Что привело тебя на этот путь в таком раннем возрасте? – спрашивает Цикада, прерывая мои мысли.

– Кем еще мне суждено было стать? Фермером?

Цикада выгибает бровь.

– Я родилась в Командорстве Горной долины, – говорю я, и выражение лица Цикады меняется, когда она осмысливает услышанное. Горная долина провинции И. Север. Земля сражающихся военачальников, голода и чумы, до вторжения Миазмы. А после него там остались только голод и чума. – Я могла бы жить обычной жизнью по милости небес. Или попытаться понять вселенную.

– Рискуя жизнью на своих собственных условиях.

– Да. – Досаждает, что она закончила мое предложение.

– Ты могла бы стать воином, – говорит Цикада.

– Взгляни на меня, – говорю я легко. Перед соратниками из образованных людей я не стыжусь своей комплекции или телосложения. Мы обе знаем, что есть разные способы представлять опасность.

Появляется придворный и что-то шепчет на ухо Цикаде. Она бесстрастно выслушивает и отпускает его.

– Как раз вовремя, – говорит она мне. – Ваша леди прибыла…

На какое-то мгновение я думаю о Жэнь.

– …и закупорила мой фарватер своей флотилией джонок. – Цикада поднимает свой уже остывший чай и пьет. – Может быть, я подарю ей твою голову, когда ты потерпишь неудачу.

– Может быть, – говорю я и тоже пью свой холодный чай. Снаружи начинается дождь. – Или я смогу стать той, кто подарит тебе ее голову.

* * *

Дождь сходит на нет по мере приближения вечера. Я возвращаюсь в джонку и вижу людей, шепчущихся о прибытии Миазмы. Их глаза смотрят на меня, вероятно, задаваясь вопросом, есть ли у меня клятва верности Цикады, которую я могу показать Премьер-министру. Не вступая в дискуссию, я занимаю место на корме и обмахиваясь веером, наблюдаю, как солнце садится за Горами Диюй. Появляются звезды. Я остаюсь на палубе, в то время как все остальные спускаются вниз. На фарватер наползает первый после дождя туман.

К рассвету туман становится плотным, словно хлопок. Надев самые белые одежды, какие только могу найти, я иду в каюту Ворона и трясу его, чтобы разбудить. Он медленно пробуждается и спрашивает, который час.