Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

Сбежав по ступенькам, я в последний раз приостановился и обернулся на красные колонны нашего портика.

А потом, сморгнув слезы, пустился в путь. Шагая по улицам Линда, мысленно я уже был далеко впереди: я опять, как мальчишка, предвкушал новые встречи и приключения. Однако я и вообразить не мог, какие встречи это путешествие принесет мне.

* Агела - школа для спартанских мальчиков (первый этап обучения), с 7 до 12 лет.

========== Глава 9 ==========

Я купил себе место в трюме критского корабля - договорившись с триерархом-минойцем заранее, я получил особую деревянную бирку. Теперь я поднялся по мосткам и расплатился с капитаном, которого звали Талассий: невысокий, очень смуглый и живой, как ящерица, он заулыбался, оглядывая мальчика с посохом и в шляпе. Я, будучи дорийцем по отцу и по матери*, уже почти сравнялся ростом с этим критянином.

- Далеко ли держит путь столь смелый муж? - полюбопытствовал он, когда мы оказались в расчете. Конечно, было удивительно, что я плыву без сопровождающих.

- Далеко. Но сначала сделаю остановку у вас на Крите, - хмуро ответил я.

- Ну, тебе в любом случае придется ее сделать, - рассмеялся триерарх, приглядываясь ко мне еще внимательнее. Многие путники брали с собой посохи; но этот остроглазый Талассий, конечно, заметил мою хромоту.

Мать предупреждала меня, что критяне болтливы и, на первый взгляд, легкомысленны - однако при этом большие плуты. Так что я всем своим видом показал, что не желаю продолжать разговор: я отошел на нос судна и, скинув свою котомку и плащ, постелил себе у борта, подальше от гребцов. Усевшись на сложенный плащ, я придвинул свои вещи поближе к себе и, положив палку в ногах, воинственно огляделся.

Однако триерарх уже давно забыл о моем существовании: он покрикивал на матросов, ставивших паруса, и торопил других, заканчивавших погрузку. Наконец корабль снялся с якоря… и вот тогда я вскочил на ноги, жадно впиваясь глазами в очертания берега. Я мог никогда больше его не увидеть!

Древний храм Афины Линдии на акрополе поблескивал белым мрамором и позолотой; розы, давшие имя острову, усыпали холмы… а вон там, за гребнем, осталась оливковая роща, которая временно принадлежала нашему семейству…

Полоска синей воды между мною и берегом все ширилась: я внезапно вспомнил, что нужно принести жертву морскому хозяину, дабы снискать его милость. Но триерарх Талассий уже сделал это за нас всех!

Мысль о критянине, в чьих руках теперь находилась моя судьба, одновременно разозлила меня и придала мне бодрости. Я плюхнулся обратно на горячий палубный настил; потом пошарил в своей котомке и вытащил фляжку с хиосским вином. Мать дала его мне с собой, хотя по возрасту мне полагалось пить только сильно разбавленное, и то - по праздникам.

Но у меня был торжественный день! Сделав пару глотков крепкого сладкого нектара, я немного плеснул за борт - совершил возлияние Посейдону. Потом я убрал все назад и снова затянул завязки сумки.

Я хорошо помнил, что воду нужно беречь, и вино - тоже: может понадобиться для ран. На случай ранения или болезни мама положила мне еще и мешочек с травами и дорогую хиосскую мастику: превосходное лекарство, как наружное, так и внутреннее.

Скоро берег пропал из виду, и я ощутил невольный страх: теперь я остался один на один с этой бескрайней стихией.

Я сжал в кулаке золотого бычка, и это укрепило мой дух. Критский бык спасал меня уже не раз: и теперь приведет домой. Теперь я твердо в это верил!

Устроившись поудобнее на разостланном плаще, я оглядел своих попутчиков, на которых сперва не обратил внимания. Несколько полунагих смуглых людей, в одних пестрых поясах-повязках, сидели на корточках и оживленно болтали: их волосы, разделенные на волнистые пряди и смазанные маслом, блестели как змеи. Похоже, они были минойцы или полукровки. Пара родосских греков в белых гиматиях расположилась подальше - эти бородатые и степенные мужи тоже были заняты беседой. Никому не было до меня дела.

Я поежился, в полной мере ощутив последствия своего опрометчивого решения. Неужели до самого Египта я так и буду один?..

Я почти решился попытаться завязать с кем-нибудь из спутников знакомство; и уже хотел встать, опираясь на посох. Но тут вдруг кто-то присел рядом со мной.

Невольно вздрогнув, я повернулся к этому человеку: это оказался сам триерарх Талассий. И теперь я почти обрадовался ему.

Я хотел встать, из почтения к старшему, но миноец жестом удержал меня.

- Сиди, юноша. Ты и так не очень-то устойчив, как я погляжу, - он весело оскалился, заставив меня задрожать от гнева. Пусть я еще мальчишка и, вдобавок, хромой - такого тона я никому не спущу!

- Что тебе нужно… триерарх? - спросил я, стискивая зубы. Невольно я огладил резную совиную голову на набалдашнике: хотя отлично сознавал, что поднять руку на начальника корабля посреди моря было бы самоубийством.

- Не злись, - Талассий заметил мое движение. А потом вдруг цапнул меня за запястье: рука у него была сухая и сильная, как клещи.