Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

Когда завечерело и судно замедлило ход, я спел еще - несколько лирических песен, которые особенно любила Эльпида. Я растрогал слушателей и сам прослезился, думая о доме…

Я вернулся в трюм; поужинал сухим сыром с ячменным хлебом и водой, а потом улегся, подложив под голову плащ. Спал я крепко и без сновидений.

На другой день я опять выступал: я уже спел все песни, что знал наизусть, и начал повторяться. Но и по второму разу принимали их хорошо, даже еще лучше. Однако я отметил для себя, что знаю маловато, - надо все время пополнять свою копилку; а то и начать сочинять песни самому.

До Крита я неплохо скрасил время своим попутчикам; и сам разбогател на несколько драхм. Триерарх же проникся ко мне дружескими чувствами - и я совсем перестал в нем сомневаться.

Когда пришло время сходить на берег, Талассий велел мне:

- Подожди меня вон у той скалы. - Он показал на место в тени, в стороне от толкучки. - Я сразу же провожу тебя к моему другу и представлю ему.

Я дождался, пока миноец освободится. Потом он приблизился, дружески улыбнулся мне и сделал знак; и мы вдвоем направились в город. Очевидно, этот Критобул жил поблизости от кносского порта, что было естественно для моряка.

Мы прошли совсем немного, когда Талассий указал мне вперед, на аккуратный приземистый белый дом, к которому вела тропинка, петлявшая между кустов терновника.

- Вот здесь он и живет. Постой-ка…

Он замер. Дверь дома отворилась, и оттуда вышел критянин, очень похожий на самого Талассия: только постарше, с сединой в кучерявых волосах. С ним была высокая черноволосая девочка.

Триерарх приобнял меня за плечи, поверх вещевого мешка.

- Погоди, малый. Он сам к нам идет! Вот и познакомитесь!

Мы стояли на пустой пыльной дороге и дожидались, пока Критобул и его спутница приблизятся. Во рту у меня пересохло, сердце сильно забилось. Я сам не понимал, отчего так сильно волнуюсь.

И наконец Критобул увидел своего приятеля и меня.

- Талассий, старина, вот так встреча! А это кто с тобой?

- Питфей из Линда, юный странник и музыкант, - ответил мой покровитель. - Он всю дорогу услаждал наш слух, и теперь я хотел бы попросить тебя помочь ему устроиться у нас в Кноссе на несколько деньков. Если тебя не затруднит, конечно.

- Питфей из Линда?..

Критобул остановил на мне свои зеленовато-карие глаза, будто силился припомнить. Но потом широко улыбнулся и кивнул.

- Что ж, рад знакомству. Я Критобул, триерарх. А это моя дочь Поликсена.

Я впервые посмотрел в лицо черноволосой девочки, ровесницы Гармонии. У нее были зеленые глаза - цвета хризолита или моря в самой его глубине; и никого красивее я еще в жизни не видел…

Я поклонился.

- Хайре, - сказал я охрипшим голосом.

Поликсена улыбнулась мне, видя, какое у меня сделалось лицо. И хотя я никогда не встречал ни ее, ни этого минойца, я готов был поклясться всеми богами, что Критобулу она не дочь.

* Коринфяне были дорийцами, как и спартанцы: отсюда во многом их историческая близость.

* “Мойра” означает “доля, участь”.

* То же, что медиатор для современных струнно-щипковых инструментов.

* У древних греков гимн в честь бога или по случаю войны.

========== Глава 10 ==========

Критобул пригласил своего друга и меня в дом: я почти не сомневался, что он окажет нам гостеприимство, однако усиленно гадал, что кроется за его отношением ко мне. На Поликсену я смотреть больше почти не осмеливался… хотя всю дорогу ощущал на себе ее пристальный взгляд.

Изнутри дом триерарха, как и снаружи, оказался скромнее, чем наш, - в нем сильно пахло травами, шалфеем и тимьяном, пучки которых были развешаны по стенам; беленые комнатки были меньше и заставлены всякими пестрыми безделушками, вероятно, местной работы. А может, и привозными. Казалось, хозяйка этого жилища не слишком заботится о порядке, да и самому триерарху нет до этого особенного дела: он балует жену время от времени, привозя ей гостинцы, а настоящий дом его - в море. И чужих эти люди, похоже, почти не принимали.

Вы, конечно, удивитесь, как я все это понял так скоро? Я давно приобрел привычку оценивать обстановку, какой не было у большинства моих беспечных сверстников, - а времени присмотреться у меня было достаточно.

Светловолосая хозяйка и ее единственная служанка подали нам угощение - и сразу же скрылись, как в самом благовоспитанном греческом доме; девочка тоже ушла. Я еще удивился, что женщины этого дома блюдут себя так строго, совсем не по-минойски.

Однако за столом Критобул удивил меня снова - удивил несказанно: он предложил мне поселиться на те несколько дней, что я проведу на Крите, у него… Хотя видел меня в первый раз!

- Ты заплатишь мне, как на любом постоялом дворе, если желаешь, - сказал миноец: он глядел на меня словно бы с какой-то тайной мыслью. - Но одному поселиться в гостинице тебе нельзя.

- Почему? - строптиво воскликнул я, краснея от сознания положения, в котором оказался.

Критобул и его товарищ переглянулись.