Сын маминои подруги (СИ)

— Неправда, — как-то скрипуче отозвался Антон Балашов. — Я и в самом деле контактировал с этими людьми, чтобы… Ну, вы знаете, с какой целью. Но после того нашего разговора с тобой, Марат, я дал им команду сдавать назад и сворачивать всю эту деятельность.

— Почему мы должны тебе верить?

— И в самом деле — почему? — усталым эхом повторил Балашов-старший. — Какие нужны доказательства? Скажи. Я отвечу на любые вопросы.

Снова повисла тишина, словно никто не решался ее нарушить.

Кроме Ульяны.

— Похоже, эти люди не считают нужным исполнять ваши команды, Антон Борисович.

Балашов-старший медленно обернулся к Ульяне.

— Вы кто?

«Конь в пальто» — так и хотелось ответить. Если бы не ситуация, Уля даже бы позабавилась надменности этого вопроса: «Вы кто?».

— Это Ульяна Романовна Лосева, правая рука Сатаны, — ответил за Улю Ватаев.

— А где сам Юрий?

— Твоей милостью — в больнице. С инфарктом. А Захар, опять же твоей милостью — в СИЗО.

Балашов-старший побледнел еще больше.

— А Захара-то за что?!

— Хорошо, что вы это понимаете, — снова включилась в разговор Ульяна. Похлопала по стулу рядом с собой. — Присаживайтесь, Антон Борисович, мне с вами надо подробно поговорить, — Балашов исподлобья недоверчиво смотрел на нее, и Ульяна добавила: — Не бойтесь, я не кусаюсь. По крайней мере, пока.

Кто-то хмыкнул за ее спиной — кажется, Павел. А Балашов-старший грузно встал и пересел на стул рядом с Ульяной.

— Слушаю вас.

***

Ульяна лежала на постели и смотрела в потолок. Вернувшись домой, она не сняла с себя ничего, кроме обуви и пальто, и теперь так и лежала на постели в блузке, костюме, колготках.

У них сегодня в кабинете Артура Балашова был самый настоящий мозговой штурм. Кажется, довольно эффективный. Но в полную силу Ульяна сейчас об этом думать не могла. Стресс и умственное напряжение были такими сильными, что сейчас наступила обратная реакция — сильнейшее торможение нервной системы.

Полчаса. Уля дала себе полчаса. Она вот так полежит полчаса, а потом встанет, переоденется, сделает себе кофе и сядет за документы, записи и изучение нормативно-правовой базы. Завтра заседание суда об избрании меры пресечения Захару.

Через двадцать минут раздался звонок телефона. Это оказалась Наталья Николаевна. У Ули до тошноты заныло что-то внутри. Как она могла забыть про маму Захара?! Кто-то должен сказать ей обо всем случившемся. И, похоже, этот кто-то — Ульяна.

Объективно, она, наверное, тот самый человек, который может сделать это максимально аккуратно — учитывая, какие у нее сложились с Натальей Николаевной в последнее время доверительные отношения. Только вот сил не было на такой разговор совершенно.

Но надо.

Надо.

Уля села, поджала под себя ногу и взяла в руки телефон. А там ей ответили совершенно другим, чужим, мужским голосом.

— Скажите, Мелехова Наталья Николаевна вам кем приходится?

Противная тошнота вздулась и вылезла иголками наружу, до боли раздирая кожу. Что, что еще случилось?!

— Она моя… — Уля на секунду замялась. — Моя близкая родственница. Тетя.

— Понятно. Ваш номер был в числе последних в списке вызовов. Вынужден вам сообщить, что ваша тетя в больнице. В тяжелом состоянии.

Ульяна зажмурилась. Ну почему?! Почему сразу оба! Будто Юрия Валентиновича мало!

— Вы врач?

— Да.

— Что с ней?

— В реанимации. Подозрение на инфаркт. Скажите, у вашей тети были проблемы с сердцем?

Как сговорились! И Сатана, и Липецк! Что же вы такие… И Ульяна же совершенно ничего не знает — были ли у Натальи Николаевны проблемы с сердцем или нет. Мама Захара никогда при встречах не жаловалась на здоровье.

— Нет. Кажется, нет. Скажите, что ей сейчас нужно? Что-то привезти?

— Пока ничего. Пока я вас просто информирую. Если ситуация будет развиваться благополучно, завтра мы передадим вашей тете телефон, и вы сами сможете с ней поговорить.

— Хорошо, поняла, спасибо.

Разговор завершился, а Ульяна еще некоторое время смотрела пустым невидящим взглядом теперь уже в стену. Все, ее полчаса истекли.

***

У Ульяны не осталось времени на сомнения, ненужные фантазии и прочие малопродуктивные вещи. Слишком многое надо было сделать. Зато она не думала и не представляла, как там Наталья Николаевна и Юрий Валентинович в больнице. И как там

Захар в СИЗО.

И все же на следующий день Уля оказалась не готова к тому, как ее буквально качнет в тот момент, когда Захара ввели в зал суда с заведенными за спину руками. Она, замерев, смотрела, как ему освобождают руки, как он остается в камере за бронированным стеклом.

Захар растер руки, обвел взглядом зал, увидел Ульяну — и не нашел ничего лучше, чем послать ей воздушный поцелуй.

Вот балбес! Ульяна сглотнула ком в горле и повернулась в сторону судьи. Есть же правила поведения в суде!

Сейчас Ульяна окончательно уверилась, что правильно сделала, когда настояла на том, чтобы никто больше не приезжал, хотя Милана хотела составить ей компанию. Захару, наверное, было бы приятно видеть такую поддержку от друзей. Но Уле это все бы только мешало. У нее тут есть важная и конкретная цель.