Сын менестреля

– Вовсе нет. Его дом расположен за городом, чуть к востоку, – ответил Дагнер.

Он указал Киалану нужное направление, но рука у него заметно дрожала. За деревьями едва виднелся большой белый дом по другую сторону от города.

– Чтоб тебя разорвало, Киалан! – бросила Брид, заслужив изумленный взгляд попутчика. – А, ладно! – добавила она. – Но если представление пройдет неудачно, я буду винить в этом тебя. Дагнер, думаю, нам пора надевать наши наряды.

– Нет, – сказал Дагнер.

– Что ты хочешь этим сказать? – переспросила Брид.

– Просто «нет», – ответил Дагнер. – Мы дадим представление в том, что на нас сейчас. Мы выглядим вполне благопристойно.

– Да, но мы же всегда переодевались! – запротестовала Брид. – Это создает атмосферу.

– Это придумал отец, – сказал Дагнер. – И в чем-то он был прав. Это было в его стиле – въезжать в город ярко, с песнями и блеском. Он мог создать такую атмосферу. Но если я попробую въехать в город в мишуре и с громкой песней, то меня попросту засмеют.

– Тебе так кажется, потому что ты нервничаешь, – попробовала уговорить его Брид. – Ты почувствуешь себя лучше, как только переоденешься.

– Нет, не почувствую, – возразил Дагнер. – Мне станет в десять раз хуже. Брид, я просто не могу держаться так, как отец, делать то, что делал он. Я буду все делать на свой лад – или не буду делать вообще. Понимаешь?

Брид готова была расплакаться.

– Значит, ты вообще не станешь давать представление?

– Такое, как отец, – не стану, – подтвердил Дагнер, – потому что не могу. Мы выступим, ведь иначе нам придется голодать. И ты можешь нас представить и объяснить, что случилось, и, может быть, все будет хорошо. Но если я услышу, что ты хвастаешься и превозносишь нас, я замолчу. Это и к тебе относится, Морил. Нам придется стать иными, потому что мы – не отец.

Брид тяжело вздохнула:

– Ладно. Но я все равно надену сапожки. Мне нужно создать настроение. – Потом она немного повеселела. – Мне никогда не нравился цвет твоего костюма, Морил. В том, что на тебе сейчас, ты выглядишь гораздо лучше.

– Спасибо, – вежливо отозвался Морил.

Слова Дагнера внезапно заставили его с ужасающей ясностью осознать, что впервые в жизни им предстоит давать представление совсем одним. Прежде он никогда не волновался перед выступлением. А вот теперь ему стало не по себе. Брид сидела на козлах, правя в Нитдейл, а Морил сжимал большую квиддеру, и его пальцы вдруг стали холодными и потными. Теперь уже трудно было бы сказать, кто нервничает больше – Дагнер или он сам. Дома приближались. Совершенно перепугавшись, Морил прижался щекой к отполированному боку квиддеры.

– Пожалуйста, помоги мне! – прошептал он ей. – Мне ни за что не справиться. Я не могу!

– Ты не можешь на секунду остановиться? – попросил Киалан Брид.

Она натянула вожжи. Киалан тут же слез с повозки на дорогу. Брид серьезно посмотрела на него:

– А сейчас ты повторишь нам свою историю насчет того, что наши представления тебя не интересуют, так? Ну можешь не трудиться. Я тебе не поверю. Я видела – ты всегда смотрел, как мы выступаем.

Киалан растерянно взглянул на каменное лицо Брид, а потом рассмеялся:

– Ладно. Не стану повторять. Но все равно подожду вас на той стороне Нитдейла. До встречи.

Он быстро зашагал к городу, засунув руки в карманы и насвистывая «Веселых холандцев».

– Он безнадежен! – заявила Брид.

Но оба ее брата слишком волновались, чтобы ей ответить.

7

На главной площади Нитдейла всегда было людно. В центре ее был устроен красивый фонтан, а на трех сторонах находились таверны. Туда же выходили фасадами зерновая биржа и две гильдии, вокруг которых тоже всегда царило оживление. Четвертую сторону площади занимало хмурое, серое здание тюрьмы. Когда повозка въехала на площадь, там оказалось даже более многолюдно, чем помнилось Брид и братьям. Олоб терпеливо пробился к фонтану, там и выяснилась причина оживления: утром на площади состоялось публичное повешение. Виселица все еще оставалась на месте, перед тюрьмой, и повешенный тоже. Немало людей, сидевших перед тавернами, насмешливо приветствовали его, поднимая кружки.

При виде раскачивающейся фигуры Дагнер позеленел, Морил вцепился в квиддеру и судорожно сглотнул. Брид не удержалась, чтобы не свеситься с повозки и не спросить у оказавшегося поблизости мужчины, кем был повешенный.

– Дружок Вестника, – жизнерадостно сообщил он.

Брид выбрала для расспросов веселого усатого мужчину, который, похоже, насладился каждой минутой казни.

– Некоторые считают, что он и был Вестником, – добавил он. – Но наверняка уже никто не скажет. Он ни в чем не признался. Его взяли на прошлой неделе по приказу нового графа.

– О, так здесь новый граф? – рассеянно спросила Брид, пытаясь не смотреть на раскачивающееся тело.

– Еще бы, – ответил мужчина. – Старый-то умер больше месяца назад. Новый граф – его внук. У него настоящий нюх на Вестника и ему подобных, это точно. И удачи ему в этом!

– О да. Большой удачи, – поспешно откликнулась Брид, испугавшись ареста за непочтительность к новому правителю.

– Прекрати, Брид. И давайте начнем, – раздраженно сказал Дагнер.