Сын минувшего будущего

Стал свидетелем интересной картины, как старенькая бабушка с сумкой-тележкой ломилась в до краёв наполненный автобус, из которого едва не вываливались находившиеся там пассажиры. Никто, из стоявших на остановке, кроме бабушки, даже не думал пытаться. Она же, словно это последний автобус в рай, с воодушевлением покрикивала в духе: «А ну-ка все выдохнули!» и с разбега ударялась в висящих на подножке бедолаг. Мне же, как представителю эпохи развитого общественного транспорта, это казалось чересчур сюрреалистичным. Я не мог поверить, что бабушка всерьёз надеется встать на подножку и как-то протиснуть руку сквозь прилипших людей к изогнутой ручке, что обычно расположена посередине входа-выхода, между первой и третьей ступенькой. Вишенкой на торте было поведение водителя, который демонстративно закрыл переднюю дверь и замер в ожидании развязки сцены у задней. Аванпост обороны автобуса в виде свисающих снаружи граждан всячески демотивировал бабушку, из последних сил матюгаясь. Кончилось всё внезапно подкравшемся другим полупустым автобусом, удивлённо поглядев на который, бабушка с новыми силами пошла на очередной штурм. Я же не стал дожидаться, пока выпавшие из первого автобуса трудящиеся вправят бабуле мозги, и вместе со всеми находящимися на остановке спокойно погрузился в свободный транспорт.

Через неполных три часа я измотанный и потерянный, не купив ничего, кроме пары нижнего белья, странной кремовой толстовки и широченных безымянных джинсов, спасался от этого города бегством. Ещё повезло, что до посещения первого вещевого магазина я наткнулся на капитальный ларёк, торгующий прессой. Там я, будучи ещё в адекватном состоянии, купил несколько газет. Стоит ли говорить, что я не мог не узнать все магазины, все палатки в том городе, где прожил почти 20 лет сознательной жизни, от этого вся окружающая действительность казалась мне ещё более пугающей, пробуждая во мне не очень дружественные ассоциации юности.

Немного передохнув в квартире, я намерился поискать у школы свою младшую сестру, как планировал ещё вчера. Из окна кухни были видны отдельные несчастные школьники средних классов, направляющиеся на уроки во вторую смену. В итоге желание увидеть сестрёнку победило усталость и волнения, и я отправился на «охоту».

Из школы, огороженной забором из сетки-рабицы, было два выхода — один официальный, а второй стихийный. Какая-то стихийная сила в незапамятные времена сломала один сегмент забора, через который сразу же проложили короткий маршрут школьники. На протяжении всех 8 лет моего обучения с дыркой никто ничего делать не собирался. Сложность ситуации теперь заключалась в том, какой из маршрутов сегодня выберет сестра. Прямой видимости между ними не было, но, курсируя между выходами, можно было гарантированно контролировать всех выходящих школьников, чем я и воспользовался.

[1] Традиционный советский жёлтый автобус ЛИкинско́го Автобусного Завода

Элементарно, Ватсон!

Минут через десять после школьного звонка на дорожке стали появляться первые ученики, включая старшеклассников. Мне казалось, что из-за несовременной для меня одежды они были старше, чем на самом деле. Общая мода на широкие пиджаки, рубашки, блузы, брюки, плащи и куртки делала их внешне более взрослыми, но попутно добавляла едва уловимую «изюминку». Из-за этого дети выглядели как некрасовский «мужичок с ноготок», особенно мальчики, несшие в руках дипломаты. Не было в их одеждах ещё тех детских бесшабашных ноток: розовых носков, радужных ранцев с единорогами или крашенных в синий волос, характерных для конца 2010-х. Отсутствие единой школьной формы и требование учителей одеваться поскромнее, как мне казалось, сделали из детей сероватую толпу маленьких взрослых.

Таня как раз должна сейчас учиться в 10 классе. Постепенно плотность потока увеличивалась, в толпе замелькали первые знакомые лица. Навстречу мне в потоке прошёл Танин одноклассник Колька Соколов с каким-то парнем, и я чуть не сказал ему: «Привет!» по привычке — вот бы он удивился. Наташку Грачёву я сначала услышал, а потом заметил, как они вместе с Женей Хазаровой что-то доказывали незнакомому мне парню, перебивая друг друга. Женя говорила обычным тоном, а вот Наташка голосила, перекрикивая толпу. На углу школы они остановились, явно кого-то ожидая, вскоре их догнала Аллка Волкова. Лихая троица подруг была в сборе, не хватало только Тани — это было странно. «Может она сегодня не пошла в школу? — мелькнула у меня мысль. — Заболела или еще что…». Дождавшись последних уходящих детей, но так и не встретив среди них сестры, я, грустный, отправился к себе. Из учителей тоже никого, к сожалению, не встретил. Наверное, они все остались на вторую смену.