Сын палача

Завтра твой товар будет у нас. Дело за тобой, за купцом. Должно быть, помнишь, что с тебя еще причитается.

Так что ждем тебя завтра к полуночи. Путь тот же, как добраться, ты уже знаешь.

И не вздумай финтить, Васильцев. Некоторые уже пробовали финтить, и для всех это, поверь, всегда плохо кончалось. Если б ты еще, Васильцев, знал, насколько иной раз плохо!..

(Ах, знал он, знал!)

…Не явишься в назначенное время — будем считать за финтеж.

Не притащишь целиком все, что причитается, станешь обещаниями кормить — последствия те же.

Предупреждаем потому, что попадались уже такие «обещалкины» на нашем веку, царствие им небесное.

Но надеемся, что ты и так умный, Васильцев, поэтому сам давно уразумел, что с нами можно, а чего никак нельзя.

В общем, до завтрева!

ЛУКА

Под этим следовала приписка, сделанная уже другим почерком:

Васильцев!

Вот что еще. Ты по нашей бедности капустки квашеной захвати. За быстроту нашу такой с тебя причитается магарыч.

Да смотри, хорошей капустки-то купи, чтоб не тухлая. Лучше всего — на Центральном рынке, а то на Дорогомиловском она нынче с гнильцой.

И ты уж не жмоться, Васильцев, купи кила полтора, самой лучшенькой.

ФОМА

Да, это были те самые двое из преисподней, король нищих Лука и император помоек Фома, с которыми и он, Васильцев, и Катя, уже сталкивались однажды и страшнее которых в мире, наверно, не было никого. Отправляя свое письмо, Юрий все же надеялся, что как-нибудь обойдется без личной встречи с ними. Нет, оказалось — никак не обойдется.

Несмотря на свой давний ужас перед этими двоими, Юрий, прочитав приписку, не смог не усмехнуться. В довесок к двум мешкам с драгоценными камнями они еще трогательно желали всего-навсего квашеной капустки «полтора кила».

Однако неужели им действительно удалось отыскать Полину?

Под «товаром», безусловно, имелась в виду именно она. А под «тем, что причитается», — два мешочка с драгоценными камнями, имевшиеся у Кати. Она когда-то привезла их из Лондона, зная, что в нынешней Москве деньги не так-то много значат, — именно их в своем письме и пообещал Васильцев отдать за Полину, если они ее найдут; эти подземные жители вообще признавали только вечные ценности — золото и драгоценные камни.

Все-таки интересно — как им удалось найти Полину так быстро. Могущество короля нищих и императора помоек поистине не знало границ!..

Его размышления прервал телефонный звонок. Васильцев взял трубку уже с опаской, ни на что хорошее, по правде говоря, в этот злополучный день не рассчитывая.

Звонил Эдуард Сидорович, тот самый тройной агент. На сей раз этот всегда невозмутимый с виду джентльмен был почти в истерике.

— Что происходит?! — срывающимся на фальцет голосом воскликнул он. — Что за игры вы, Васильцев, ведете?!

Юрий устало спросил:

— Вы это о чем, Эдуард Сидорович?

— И вы еще спрашиваете! — совсем по-бабьи взвизгнул в трубку тройной агент. — Я только что узнал по своим каналам — убит Головчухин, убита Пчелка, убит Вьюн! И при этом вы изволите спрашивать — о чем я!..

Да, каналы были у него надежные и быстрые, тут ничего не скажешь.

Стоп! Он ведь и про Вьюна сказал.

— Насчет Вьюна вы полностью уверены? — спросил Васильцев.

— А как же, если мне только что сообщили!

Юрий почувствовал приступ головной боли, которой никогда не был подвержен.

— Как это произошло? — устало проговорил он.

— А то вы не знаете — от вас же ему позвонили!

Теперь настал черед и Васильцева воскликнуть:

— От меня?!

— Во всяком случае, представились, что от вас. Мой человек его телефон держал на прослушке. Велели, чтобы он на минутку вышел из подъезда… А у его двери уже висели оголенные провода под высоким напряжением…

— Поверьте, это, ей-богу, не я…

Из-за беспомощности в голосе слова прозвучали довольно убедительно — по крайней мере, тройной агент, кажется, наконец поверил ему.