Сын Слэппи

— Знаю, — пробормотал я. — Но, понимаешь…

— Ты с какого-то перепугу возомнил себя юмористом? — сказала мама. — Неужели ты думал, что все эти мерзкие оскорбления были смешными?

Я продолжал смотреть в пол.

— Нет.

— Я могу много порассказать тебе о смешном, — все сильней распалялась мама. — В юморе я кой-чего смыслю. И поднимать людей на смех из-за их внешности, раня их чувства…

— Знаю, — повторил я. — Я не хотел. Честное слово, я не смогу объяснить. Я…

— Это было просто ужасно, — сказала мама. Ее рука дрожала, когда она ставила чашку. Глаза блестели. Неужели от слез?

— Прости, — пробормотал я.

— Твои тетя и дядя были просто в ужасе, — продолжала она. — Они ведь знают тебя как хорошего парня. То, что ты им наговорил, Джексон, непростительно. Ты меня слышишь? Непростительно.

Я взглянул на Рэйчел за столом. На ее лице была ухмылка до ушей. Она действительно наслаждалась этим. Действительно была рада хоть раз видеть меня в качестве негодяя.

— Ты вел себя ужасно, — продолжала мама напряженным, сдавленным голосом. — Мы с твоим отцом даже не представляем, как тебя наказать. Но тебя следует проучить, чтоб ты навек зарекся разговаривать с людьми в таком тоне.

— Он и мне нагрубил! — вставила Рэйчел.

Мама закусила губу.

— Да. Потом ты пошел наверх и был груб со своей сестрой. Ты не одумался. Тебе нужно было и ее оскорбить.

Придется сказать ей правду. Выбора не оставалось. Придется сказать ей о том, как меня контролирует Слэппи.

Иначе она решит, что я становлюсь каким-то монстром.

Я сделал глубокий вдох и начал:

— Мам, я должен тебе что-то сказать…

Вот все, что я успел произнести, когда услышал в голове отрывистое чириканье.

Комната накренилась. По кухне заскользили тени. Потом все снова сделалось ярким. В голове появилось какое-то странное чувство…

О НЕТ! Что я сейчас наворочу?

26

Я оцепенел.

Мама смотрела на меня.

— Джексон? Что ты хочешь мне сказать?

— Э-э… — Я замялся. Затем слова сами собой выплыли откуда-то из глубины моего сознания. — Я лишь хотел сказать, что твоя рожа похожа на то, что я выудил из мусоровоза.

— Что? — выдохнула она. Руки ее сжались в кулаки.

— Впрочем, никому нет дела до твоей рожи, потому что от тебя зверски разит, — продолжал я.

Мамины глаза полезли на лоб. Ее рот был открыт, но оттуда не вырывалось ни звука.

— Джексон, заткнись! Что с тобой такое? — вскричала Рэйчел.

Я развернулся к ней.

— Слушай, я сочинил тебе песенку, — сказал я. — Она идеально тебя описывает. — Я набрал в грудь побольше воздуха и захрюкал: — Хрю, хрю, хрю-хрю-хрю! Только не вешай нос, — продолжал я. — Ты не жирная свинья. Ты всего лишь гадкая волосатая свинья.

Откинув голову назад, я зашелся смехом.

— Джексон, прекрати! — завопила мама. — Ничего больше не говори. Я серьезно. Ни слова больше.

Я кивнул. Я сложил пальцы и провел по губам, словно застегивая их на молнию.

— Так-то лучше, — сказала мама. — Нам нужно понять, что с тобой не так. Не уверена, что могу отпустить тебя в школу в таком состоянии.

— Он спятил, — сказала Рэйчел. — Вчера вечером он мне сказал, что это болванчик вынуждает его говорить гадости.

Мама сощурилась на нее:

— Болванчик? Это безумие. Как может болванчик заставлять его говорить такие ужасные вещи?

Рэйчел ухмыльнулась. Она слишком уж наслаждалась происходящим.

— Он говорит, что болванчик живой, — сказала она маме. — Говорю же, он кукушечкой поехал.

Мама издала долгий вздох. Ее руки были по-прежнему сжаты в кулаки. Я видел, как она встревожена.

Но что я мог сделать? Я собой не управлял.

Я подошел к столу и забрал у Рэйчел миску с хлопьями. После чего нахлобучил ей на голову.

Рэйчел завизжала.

Я полюбовался, как густые комки хлопьев сползают по ее волосам и щекам.

Мама схватила меня за плечи.

— Ну все, это была последняя капля! — Она толкнула меня к двери. — Марш в свою комнату, сейчас же. И чтоб оттуда ни ногой. Я звоню твоему отцу. Нам с ним придется поговорить о том, что с тобой делать.

Я направился в коридор. Но в дверях остановился и посмотрел на Рэйчел:

— Хрю-хрю-хрю!

Мама поспешила к столу, чтобы помочь Рэйчел выковырять комки хлопьев из ее волос. Они с Рэйчел не следили за мной, так что я остановился возле кладовки. Взяв привезенную Рэйчел банку с медом, я понес ее наверх.

У себя в комнате я нашел подаренный тетей Адой свитер. Разложил его на постели. Затем откупорил банку и вылил весь мед на свитер.

Что за безобразие.

Я поставил банку на пол. Затем подбежал к лестнице.

— Мама! — крикнул я. — Мама! Не могу поверить! Скорее! Беги сюда! Полюбуйся, что Рэйчел сделала с моим новехоньким свитером!

27

Так вот, знаете что? Мама ни на миг не поверила, что Рэйчел вылила мед мне на свитер.

Она ахнула от ужаса при виде него. Она была так расстроена, что не смогла сдержать слез. Рэйчел стояла в дверях, качая головой. Думаю, даже она огорчалась из-за всего, что я натворил.

Вместо того, чтобы наорать, мама обняла меня.

— В чем дело, Джексон? — тихо проговорила она. — Ты можешь мне сказать, почему ты делаешь и говоришь такие ужасные вещи?