Сын Слэппи

Я заметил Слэппи, примостившегося на кровати с красногубой ухмылкой, застывшей на лице. Мне отчаянно хотелось сказать маме правду. Сказать, что Слэппи живой, что он у меня в голове, заставляет меня делать и говорить пакости против моей воли.

Но кто поверит в такую историю?

Я лишь пожал плечами и не ответил.

Следующие несколько дней выдались довольно безрадостными. Мама и папа возили меня к семейному врачу. Они хотели, чтобы доктор Маркс прописал мне таблеточки для успокоения. Доктор поговорил со мною около часа и решил, что мне просто следует посидеть дома несколько дней и расслабиться.

Иными словами, я оказался под суровым домашним арестом. Мне нельзя было ходить в школу. И я не мог пойти в ЦМ, чтобы помочь ребятам с их выступлением.

Я торчал в комнате, играя в игры на планшете, пока мои большие пальцы не покраснели и разболелись.

Штык каждый день заносил домашку, чтобы я не отставал. Однажды даже заходила мисс Хэтэвей — рассказать, как идут дела в школе.

Всю неделю родители не сводили с меня глаз ни днем, ни ночью. Изучали меня, точно я был пришельцем с другой планеты. Они были так насторожены, что отслеживали каждое мое движенье. Правда. Как-то раз я рыгнул — и они дружно подскочили.

Думаю, они ожидали, что я снова озверею. А я? Я не знал, чего ожидать.

Я отнес Слэппи в стенной шкаф и посадил в уголок. Затем я накрыл его старой простыней. И убедился, что прочно закрыл дверцу шкафа.

Я понимал, что при желании он легко выберется оттуда. Но он не двигался все время, что я был под домашним арестом. К тому же он не лез в мою голову и не заставлял говорить ничего непотребного.

Родители так обрадовались, что я, похоже, опять становлюсь нормальным, что даже разрешили мне пойти в ЦМ и помочь ребятам с их выступлением.

Да, на носу были большая кулинарная ярмарка и выступление. Все рассчитывали на меня. Все было на мази. И я уже пообещал, что проведу комедийный номер со Слэппи.

Но как же я принесу эту злобную тварь в ЦМ?

Я не знал. О таком и думать не хотелось.

Впрочем, у меня теплилась надежда заключить со Слэппи сделку. Пообещать ему что-нибудь, а он взамен будет вести себя прилично. Может, я пообещаю быть ему хорошим сыном, если он не станет гробить вечер.

Мы со Штыком и Майлзом так до сих пор и не решили, что нам испечь на большое кулинарное состязание. Мы собирались провести собрание у Штыка дома, чтобы определиться.

Мама и папа обсудили это. Не хотелось им отпускать меня к Штыку. Они бы предпочли еще подержать меня дома, под надзором.

Но я их все-таки уломал. Сказал, как все рассчитывают, что я помогу ЦМ удержаться на плаву. И напомнил, каким был хорошим прежде.

Наконец, они согласились отпустить меня к Штыку на несколько часов.

— Обещаю не устраивать неприятностей, — сказал я, клятвенно подняв руку. — Обещаю, что буду таким же, как прежде.

Как вы думаете, мог я сдержать это обещание?

28

Был теплый, солнечный денек, лишь несколько пухлых облачков проплывали в вышине. Солнечные лучи приятно грели мое лицо, когда я шел к дому Штыка.

Ночью шел проливной дождь. На тротуаре и улицах еще не просохли глубокие лужи, и трава влажно поблескивала.

Как только я свернул за угол, дорогу мне перебежала черная кошка. Но мне было плевать. Я был так счастлив вырваться из дома, на солнышко. А еще я был рад снова почувствовать себя самим собой.

У нас со Штыком и Майлзом еще оставались проблемы. Мы ведь так и не придумали ничего лучше гигантского кекса. Эта идея была отличной. Но, увы, нереальной.

Я все еще размышлял о печеньках да кексах, когда заметил у обочины какого-то малыша. Лет ему было семь или восемь. У него были вьющиеся светлые волосы и раскрасневшаяся круглая рожица. Его черная футболка свисала почти до колен мешковатых джинсов.

Он склонился над своим велосипедом, дергая за руль и громко кряхтя с каждым рывком.

Я поспешил к нему.

— Тебе помочь? — спросил я. — В чем дело?

— Застрял, — простонал он. — Мой велик. Я опаздываю на урок по теннису. Но мой велик застрял в грязи.

— Отойди, — мягко отодвинул его я. — Я вытащу. Нет проблем.

— О, спасибо, — сказал он. Он тяжело дышал, а лицо его все еще было красным от натуги.

Я взялся за руль и потянул. Но тут послышалось громкое чириканье.

Я отпустил руль. На мгновение небо померкло. И я почувствовал, как задрожала под ногами земля.

Я отвернулся от велосипеда.

— Можно посмотреть твою ракетку? — спросил я.

Мальчик показал на висевшую перед велосипедом корзину. Я достал из нее футляр с ракеткой.

Открыв футляр, я извлек ракетку.

— Неплохая, — сказал я. — Титановая?

Малыш кивнул.

Я размахнулся ракеткой и шмякнул ее в грязь.

— Эй! — вскрикнул мальчик.

Тогда я вытащил велосипед из грязи. Обеими руками я поднял его над головой — и швырнул на проезжую часть.

После этого я окунул руки в грязь. Помахав руками, я забрызгал грязью лицо мальчугана.

Он опять закричал и увернулся.

Я откинул голову назад и разразился протяжным хохотом Слэппи.

Мальчик заревел. От этого я захохотал еще громче.

Затем я бросился бежать. Мои ноги шлепали по тротуару.

Я ахнул, услышав громовой окрик:

— Эй, ты! А ну вернись!