Сын тумана

– В доме траур, похороны по нашему обычаю следует свершить до заката, – начал он, – прошу вас оказать уважение…

Кортэ хмыкнул, швырнул в угол изрядно посиневшего человека, добытого им из-за зеркала и до сих пор удерживаемого за шею. Следующим движением нэрриха шагнул к главе гильдии и рванул подвеску с массивной цепи. Повел бровью, уложил золотую вещицу себе за пазуху. Похлопал ладонью по влажной рубахе на животе, куда провалился знак власти над кварталом.

– Сел там, руки перед собой, пасть захлопнул, – велел сын тумана. Нагнулся, подхватил маленький арбалет, валяющийся у самого зеркала. Подал Иларио. – Жди. Гляну на покойника.

Нэрриха бегом миновал коридор, лестницу, шагнул в главный зал, мельком отметил двух женщин у изголовья умершего – и покривился. Правило еретиков этой ложной веры брать вторую жену, молодую, нужную вроде бы только для похоти и игр, он не одобрял. Прежде всего потому, что слышал много раз: согласия девицы не спрашивают, а саму её в доме держат только что не рабыней. К тому же, и это особенно мерзко, возле покойника сидит совсем ребенок, она выглядит моложе Зоэ, – такой самое время держаться за мамкин подол и баюкать кукол. Но, рано повзрослевшая, она испуганно жмется к спинке стула, моргает и глядит в пол, комкая складки юбки. По смерти пожилого мужа младшая его жена не получит ничего, поскольку сама отойдет имуществом к его сыну или брату, так вроде бы велит закон веры, почитаемой в этом доме. Подробностей Кортэ не знал, зато сплетен наслушался по гостериям – вдоволь… И теперь морщился, припоминая самые отвратные. Если девчонка не жена, а наложница, если она вдобавок не одной веры с хозяевами дома – будет выброшена на улицу, откуда ей прямая дорога в квартал при речном порте, где гостерий много, а сговорчивые девки подпирают всякий угол. Нэрриха усмехнулся. Он не человек, чтобы судить о правде законов веры истиной и ложной. Он дважды не человек: откуда ему знать, стоит ли спрашивать девиц хоть о чем? Ума у них, если рассудить, порой оказывается маловато для простейшего ответа. А силы, чтобы выжить в недобром мире без защитника – и вовсе нет…

– Сплошная ересь, – поморщился Кортэ, определяя свои мысли, не ко времени явившиеся и бестолковые.

В доме покойного противно выказывать грубость. Однако же иначе не получить того, что жизненно важно для Виона. Трудно добиться правды именем божьим, даже зная все его имена и обладая красноречием Оллэ. Зато крепкий удар по слабостям – жадности и страху – иной раз вышибает нужные ответы. На иные способы их добычи нет времени…

Кортэ еще раз поморщился, отшвырнул к стене наследника – того, кто по обычаю проследил за омовением тела хозяина дома и теперь сидел в ногах покойного и шептал свои молитвы, читая их по книге, не наизусть. Следующим движением сын тумана сбросил с трупа шитый сложным узором покров, повернул тело на один бок, на другой. Старшая жена охнула и сникла в обморок, не выдержав бесцеремонности чужака и его холодного равнодушия к неподдельному горю. Кортэ вытер руки о край ткани, сплошь покрытой стежками, создающими буквы святого текста чужой веры. Медленно кивнул.

Как и ожидалось, у Сакариаса синюшное лицо с глазами навыкате: так выглядят задушенные. Между тем, на шее нет ни единого следа. На всем теле, так уж точнее. Горло не перекрыто костью или иной помехой, позволяющей сказать, что ростовщик подавился. В воздухе и на коже нет знакомых ароматов, какие Абу несколько раз давал нюхать, пробуя научить приятеля остерегаться ядов. Следов пены на губах нет…

– Жил-жил, да вдруг и помер, – сделал вывод Кортэ. Уставился на наследника, хмурясь и одним взглядом вынуждая того замереть без движения. – Эй, он помер во сне?

Ответный кивок оказался слабым, похожим на судорогу, но и этого было довольно для подтверждения. Сын тумана тяжело вздохнул, поправил покойника и накрыл тканью. Немного постоял, собираясь с мыслями.

Уже почти несомненно: убийца ростовщика – он, Кортэ, минувшей ночью бросивший сухой яд в огонь лампады. Отсюда до той лампады по прямой более двух лиг! Но ростовщик мертв. Значит, ночью его тело оставалось здесь, а сознание было далеко – оно задыхалось вместе с Вионом, гибло в том же отравленном дыму? Не доказано. Но – возможно.

– Ты здесь по доброй воле? В Мастера веруешь? – для порядка уточнил Кортэ, глядя на девочку-вдову.