Сын вечности

Представить себе не мог, что дар целителя, оказывается, такой кошмарный. Значит, вчера кричала вовсе не Айрис, а сама Ева, которую терзал яд Стэнтона. Не знаю, что сказать, и не хочу давить на Еву еще сильнее, так что решаю сменить тему и обращаюсь к Уэсли:

– Спасибо, что уступил комнату моей матери.

– Без проблем. Немного холодает, но мне лучше ночевать снаружи, чтобы быть ближе к входной двери, на случай, если нас опять предадут, – говорит Уэсли с наигранным смехом, пытаясь поднять нам настроение.

– Ты же все равно будешь первым, учитывая твою суперскорость? – уточняю я.

– Это шутка, – поясняет Атлас. – Ну или то, что Уэсли считает шуткой.

Я выдавливаю из себя смешок.

– Мы вообще не собираемся переезжать? На следующей неделе начинается учебный год.

– Чувак, Нова больше не получает финансирования от правительства. Им пришлось закрыться, – отвечает Уэсли.

Как бы мне уже заткнуться. Не могу сказать ничего толкового. Последний раз я чувствовал себя таким идиотом, когда сдавал первые экзамены после папиной смерти.

– Примерно то же самое случилось у меня в десятом классе. Я пошел в какую-то обычную государственную школу и вынужден был ее бросить, когда понял, что учителям нет дела до моих способностей, – продолжает Уэсли.

– А вы тут проводите уроки?

– Тренировки, – говорит Ева чуть веселее, чем раньше, – но мы не учителя.

– А кто что делает? – спрашиваю я. – Я готов помочь чем-нибудь.

У каждого Чарохода свои обязанности. Айрис спит меньше всех, потому что руководит миссиями и ищет рекрутов для команды. Уэсли отвечает за связь с остальными спасательными группами по всей стране и координирует небожителей, которые ищут приюта. Атлас занимается всякими сторонними задачами, которые приносят деньги. Ева – штатный целитель, причем это очевидно относится не только к телам, но и к душам. Она ведет терапевтические группы для угнетенных небожителей. Один сеанс пройдет сегодня утром. Марибель по идее должна тренировать новичков, но на самом деле она занята восстановлением доброго имени своих родителей.

– Я могу помочь вам с имиджем, – говорю я. Это мое призвание. Я был создан для этого. – Сейчас же Эмиль в центре внимания? Давайте на нем и сосредоточимся. Я сниму историю нового Чарохода, расскажу о нем миру и буду сообщать новости. Все увидят, что мы герои. Мы докажем, что остальные неправы.

– Идея хорошая, но нереальная, – говорит Атлас. – Кроме того, некоторые люди предпочитают жить прошлым. Но если мы победим Кровавых чародеев, то сможем вернуть утраченное доверие. Одно сражение за раз. Скажи Эмилю, что ему не придется спасать мир в одиночестве.

– И Марибель тоже, – добавляет Уэсли.

– Она очень на него давит, – соглашается Атлас. – Брайтон, если Эмиль поможет нам победить Кровавых чародеев, мы уничтожим главную причину, по которой всех, обладающих силами, считают злодеями.

– Нам нужна помощь твоего брата, – говорит Ева. – Но мы понимаем, о чем его просим.

– Я с ним поговорю. Эмиль ведь не захочет прятаться всю жизнь.

Я получил свое первое задание от Чароходов. Я сделаю все, чтобы защитить своего брата. Сейчас я должен убедить его вступить в бой, а не ждать, пока его найдут и убьют. Эмиль научится защищать себя, если Чароходы покажут ему, как обращаться с силой. В голове бурлят идеи.

– Когда начинается групповая терапия?

– Через сорок минут, – говорит Ева.

– Мы придем.

Я возвращаюсь в нашу комнату. У двери стоит Пруденция. Она говорит по телефону, низко опустив голову и одной рукой обнимая себя за плечо.

– Не выбрасывай мои вещи! – Ее трясет. – Ты вообще себя слышишь? Тебе никто не угрожает. Я помогаю другу, которому нужна. Никто за тобой не придет! Я… – Она смотрит на телефон и прислоняется к шкафчику. – Трубку бросила. Почему она просто не порадуется, что я больше с ней не живу? Не то чтобы я собиралась с ней общаться после того, как съеду!

– После смерти родителей у тебя не осталось других родственников.

Пруденция смотрит на дверь.

– Не знаю, как чувствует себя Эмиль сейчас, но он вырос в семье, которая так его любила, что ему и в голову не приходила мысль об усыновлении. Плохо ли то, что я бы хотела такой же судьбы для себя? А не жить с тетей?

– Ты заслуживаешь лучшего. Мы о тебе позаботимся.

– Дело не во мне. Важнее всего Эмиль. Он проснулся.

Мы стучимся, прежде чем войти, но Эмиль лежит с головой под одеялом. Если бы не просвечивающий экран телефона, я вообще не понял бы, проснулся он уже или нет. Именно так он спит и так прячется от всего, что его беспокоит.

– Бро, вставать будешь?

– Я пытаюсь понять, как разорвать цикл.

– Марибель покажет тебе заметки Батисты и Сьеры о возможном лекарстве, – говорю я.

– Только если я буду сражаться вместе с ними. Мне нужно найти свой собственный способ прекратить вечность.

– Давай сходим в библиотеку, – говорю я. Он не шевелится, и я стягиваю с него одеяло. – Давай. Ты никуда от этого не денешься, пока мы что-нибудь не сделаем.