Сын Ветра

– Это может сработать, – пробормотал Ван Цвольф. В сфере застыл стоп-кадр: тумбочка, на которой стоял армейский всестихийник: модель в масштабе один к ста сорока четырём. Казалось, что генерал вещает из кабины игрушки. – Помпилианцы не примут никаких аргументов, никакого фактажа. После накладки с брамайнскими антисами они везде увидят обман. Но эмоции… Бреслау, вы кричали на самого Кешаба? «Слетел на наш насест, взлетай по-горячему…» Я никогда не видел вас таким искренним. Ярость, волнение, губы дрожат… Просто другой человек! И главное: «Вы украли его.» Как вы там обвиняли Кешаба? «Силовой захват на орбите, ваши товарищи увели Натху на Чайтру…» Вы говорили с такой уверенностью, что самый отъявленный скептик не обвинит вас в актерстве. Да и какой из вас актер, Бреслау? Вас даже в массовку не взяли бы. Откуда у вас эта запись?

Тиран пожал плечами.

– Откуда? – упорствовал генерал. – После взлёта Натху весь бункер был обесточен. Весь бункер, включая личные гаджеты персонала. Всё сгорело к долбаной матери. Камеры в детской не работали. На что вы писали разговор? На средний палец?!

– Кешаб застал меня в штабном шатре у Паука. Вы знаете Паука?

– Я знаю Паука.

Судя по тону, знакомство с Пауком не доставляло генералу радости.

– Когда мы выходили наружу… Там стоял ящик со свежими, только что привезенными аккумуляторами. Ящик был открыт. Проходя мимо, я украл одну батарею…

– Украли? – заинтересовался Ван Цвольф. – Нет, правда, украли?

– Ну, взял без спросу.

– И Паук не заметил?

– Нет.

– Не верю.

– Как вам будет угодно.

– Чудо? Улыбка фортуны? Рука провидения?

– У меня была трудная юность, – объяснил Тиран. – Вы читали мое личное дело?

– Читал.

– Так вот, там не все записано. Короче, я прихватил аккумулятор и по дороге перезарядил свой уником.

– И Кешаб не заметил?

– Ему было не до того. Он брамайн, а для брамайна ларгитасец, перезаряжающий гаджет – банальность из банальностей, не заслуживающая внимания. А даже если и заметил, то махнул рукой. Вы уж поверьте, я имею большой опыт контактов с сумасшедшими.

– Вы говорите о Кешабе Чайтанье? О Злюке Кешабе?!

– Да.

– О лидер-антисе расы Брамайн?!

– Не кричите, я вас прекрасно слышу. Да, я говорю о нём. У него мозги разве что не кипели. Маньяк в кризисе, тихий до жути. Я боялся, что он стартанет по-горячему… Ничего, обошлось. Я держал уником в руке и писал разговор. В середине беседы я положил коммуникатор в нагрудный карман, так, чтобы объектив смотрел наружу. Карман короче уникома, это было нетрудно. На записи видно, когда я это делаю…

– Вышлите запись мне! Немедленно!

– Уже.

– Что уже?

– Я выслал вам запись ещё тогда, когда вы смотрели первый эпизод с разорванной простыней.

– Вы знали, что я заинтересуюсь вашим видео? Отошлю его помпилианцам?! Знали заранее?! Ещё до моей реакции?!

Нет, Тиран не мог отказать себе в удовольствии.

– Знал, – кивнул он. – Я хорошо вас изучил, сэр. Лучше, чем себя. Кроме того, как я докладывал раньше, я имею большой опыт контактов с сумасшедшими.

IV. Саркофаг

Déjà vu, думал Гюнтер.

Из-за стола президиума кавалер Сандерсон обозревал уже знакомый зал, в котором рассаживались его соотечественники. Посол, Регина, Артур в первом ряду. Натху подпирает стену, словно никуда и не уходил. Впрочем, он действительно не уходил: мальчик проспал в зале для совещаний всю ночь. Завтрак ему принесли прямо сюда.

И ощущения прежние: президиум – вольер для экзотических зверей. По другую сторону барьера – публика.

Чертовски хотелось спать.

– Люди желают знать подробности, – уведомил посол Зоммерфельд час назад. – Двадцать лет мы были отрезаны от Ойкумены. И вот появляетесь вы: ментал-ларгитасец, не похожий на ларгитасца, ваш сын-антис, похожий на…

Посол сделал неопределённый жест и соскочил со скользкой темы:

– И брамайн с Чайтры. Странная компания, не находите? Я уже не говорю о спрутах. Вам, кстати, я тоже не советую заострять на них внимание. У людей накопились вопросы. Согласитесь, они вправе получить ответы. В них теплится надежда…

– Какая?

– Если нашёлся вход для вас, найдётся и выход для всех.

– Говорите вы, шри Сандерсон, – Горакша-натх сменил одну жуткого вида асану на другую, ещё более головоломную. Голос брамайна оставался ровным и спокойным. – К вашим словам они отнесутся с бо́льшим доверием. Будь в зале уроженцы Чайтры или Вайшакхи, говорил бы я.

Гюнтер фыркнул:

– Ага! Можно подумать, я для них – светоч истины!

Брамайн пожал плечами, что в его положении было подвигом.

– Вы бы не могли сесть по-человечески? У меня от вас голова кругом идёт!

– Я исследую возможности своего тела и духа.

– Завязываясь морским узлом?

– В том числе.

– И как результаты?

– Восемьдесят четыре асаны даны Рудрой Адинатхом обычным людям, – речитативом затянул брамайн. – До выхода в большое тело я знал триста десять. Теперь…

– Что теперь? Триста двадцать?!

– Эта асана – пятьсот двадцать седьмая. Рудра Адинатх, Благой Владыка, знает восемьдесят четыре тысячи разнообразных асан. Кстати, вы мне мешаете.

В сердцах Гюнтер едва не плюнул на пол. Исследователь!