Сын врага (СИ)

— Что такое, самрадж? — Биндусара холодно наблюдал за своим приёмным отцом, не делая ни малейшей попытки ему помочь. — Я сказал неправду? Или вы так глубоко погрязли во лжи, что сами поверили в неё? Ведь я на самом деле потомок вашего злейшего врага, которого вы медленно, со вкусом убивали, прежде чем добить окончательно. В день финальной битвы вы пронзили мечом пустую оболочку, не способную сопротивляться. К моменту «славной победы» душа самраджа Дхана Нанда была выпита вами и вашим гнусным ачарьей до капли, словно плотоядными пишачами. И теперь вы желаете, чтобы сын, чьего отца вы убили, почитал вас? Не будет этого. Самрадж Чандрагупта, вы для меня никто. Я больше никогда не попрошу ваших благословений и не склонюсь к вашим стопам!

От слов Биндусары Чандрагупта испытывал страдания, как от проникающих ударов мечом или от свежих ожогов. Только вот рвали в клочья невидимым клинком не его тело, но душу.

— Биндусара, выслушай…

— Нет, это вы выслушайте! — без тени почтения перебил его царевич. — Вы лгали мне с рождения. Вы лишили меня не только родных отца и матери, но и настоящего имени! Я столько лет любил вас, а должен был ненавидеть! Но теперь всё встало на места. Вы желаете, чтобы я вышел к гостям? Хорошо. Но, выйдя в сабху, я расскажу им правду. Пусть поздравляют Биндусару Нанда! И, воссев на престол, я стану называться Нандом. Я снова сделаю светлым очернённое вами имя моего отца и вычеркну из истории всю ложь о нём, сказанную вами. И вы… займёте в истории подобающее вам место как предатель, лжец и убийца! Только тогда справедливость будет восстановлена.

— Нет, — прохрипел Чандрагупта, вслепую ища рукой вокруг себя точку опоры и не находя ничего. Глаза его были полны непролитых слёз, — нет, Биндусара… Поверь, я сам не хотел всех этих подлостей и ударов в спину! Но что мне оставалось делать? Что я был бы за кшатрий, если бы не отомстил за своё разрушенное государство и убитых отца и мать? Кроме того, как и ачарье, мне тоже не нравилось, что Нандов устраивала разобщённость народов, они не желали объединения страны и мирились с властью чужеземцев в Таксиле. Я должен был изменить это, и Чанакья помог мне!

— Значит, великий план стоил стольких жизней? Крича о том, как сильно вы ненавидите убийцу отца, вы сами стали убийцей. Вы сделали сиротами царевича Амбхикумара и меня. Крича о том, как несправедливо с вами поступил Дхана Нанд, отняв вашу родную землю, вы то же самое сделали со мной и с Амбхикумаром. Вы отобрали у него Таксилу, а у меня Магадху. Его подло убили, а меня присвоили, как трофей.

— Ты был моим сыном, а не трофеем! — возмутился Чандрагупта, замирая на месте. — И я любил и до сих пор тебя люблю! А Магадха… твоя была и осталась.

— Моя? — юноша язвительно расхохотался. — Несуществующего Биндусары Маурьи? Если я сяду на престол под этим именем, значит, я — трофей, жалкий раб, которому нельзя даже вслух назвать своё настоящее имя. А если оно и будет названо — благодаря вам и Чанакье это имя давно осквернено. Кто будет уважать меня? Согласно всеобщему мнению, я — сын тирана и преступника, которого однажды убил сияющий, подобный Индре освободитель народов Чандрагупта Маурья! Незавидна же моя участь: или умереть, нося фальшивое имя, или жить под настоящим именем, очернённым вами. И с Каутильей куда мне тягаться! Я ещё не совершил ни единого подвига, а ваши с ним «добрые» деяния известны всем. И они выглядят светло и прекрасно, ведь каждую свою подлость вы прикрывали дхармой, каждое гнусное убийство в спину называли праведной войной. Хорошо, хоть Калинга вам не поддалась… И Карнатака! И я очень рад, что хоть где-то народ может жить действительно свободно, а не слушать разглагольствования о свободе, пока над головами реет флаг захватчиков.

— Что ты хочешь? — отчаянно вырвалось у Чандрагупты. — Что мне сделать, чтобы заслужить снова твою любовь? Неужели одно слово министра Ракшаса могло перечеркнуть все те годы, когда я держал тебя за руку, кормил с ладоней, учил держаться в седле и сражаться?!

— А мне вовсе не министр Картикея рассказал правду! — объявил царевич.

— Кто тогда? — устало спросил Чандрагупта.

— Махарани Тарини.

Царь Магадхи вздрогнул.

— Тара… жива?

— Да, — быстро кивнул Биндусара. — Она сейчас во дворце. Но если вы с Каутильей попытаетесь причинить ей хоть малейший вред, я вас уничтожу, и мне будут безразличны последствия. Ещё раз говорю: больше я вам не сын, самрадж. Отныне я — ваш враг! Вам лучше меня убить.

— Я не смогу, — голос Чандрагупты был хриплым и едва слышным. — Как мне убить сына?

— Я не ваш сын. Довольно притворства.

— Мой. Я вырастил тебя, воспитал. Ты проник в моё сердце вопреки моей воле… Возможно, потому, что ты… так похож на отца.

— Хватит! — резко оборвал его Биндусара. — Будто вам было дело до моего отца!