Сын змеи

Гилэстэл, стиснув зубы, застонал в отчаянии. А потом, не в силах сдержаться, закричал, что было сил. Он в ярости метался по комнате, срывая и разбрасывая амулеты. Обессилев, опустился на пол, обхватив голову руками. Взгляд упал на смятый маорурен. Князь развернул его, расправляя и разглаживая, пробегая пальцами по цветной вязи ниток, всматриваясь в странный узор.

— Как… как она это делала? Что это? Что в них такого? О, Астид…. как я хотел говорить с ней…. Учиться у неё. Я так наказан за свою гордыню! Жёстко и сурово наказан.

Глава 7

На побережье Гилэстэл отправился один. Астида князь отправил в Вердэлэйн. Поводом была необходимость доставить туда книги — и те, что открыто позаимствовали в королевской библиотеке, и те, которые были похищены и спрятаны в склепе. Последние, тайком перетащив на гостиничный двор, упаковали в те же ящики, что и остальные. Бафарий, как и предсказал Гилэстэл, умер от сердечного приступа. Прямо у ног короля Менэлгила, который сообщил старому библиотекарю, что после долгих лет службы он может уйти на покой. Новый хранитель, не найдя в доверенной ему библиотеке реестра хранившихся там книг, принялся составлять новый.

Принц здравствовал, продолжая изводить своих нянек. После того, как Астид передал Гилэстэлу содержание беседы с Лилит, князь не отважился причинить вред наследнику. Справедливое предположение о том, что после смерти принца на плахе может покатиться его голова, удержало полуэльфа. К тому же, он прекрасно понимал, что Менэлгил, даже потеряв единственного сына, не сделает племянника своим наследником. Проще было бы сделать еще одного ребенка. Или не одного. А лишать жизни Менэлгила, без какой-либо поддержки извне, было делом совершенно бессмысленным. Князья-эльфы не допустили бы возведения на престол Маверранума полуэльфа, будь он сыном хоть самого солнца.

Истинной же причиной отправки Астида в поместье стало пошатнувшееся здоровье полукровки. И дело было не только в раненой руке. Астид почти перестал спать, бродил ночами по своей комнате и чудовищно много пил. Вантад жаловался князю, что его подопечный тайком таскает вино из погреба. На уговоры и ругань князя Астид лишь виновато опускал голову. Он стал заговариваться, часто смеялся невпопад. Мог часами сидеть, уставившись в одну точку. Гилэстэл всерьез начал опасаться за душевное состояние Астида. Дав слугам четкие указания по уходу за полукровкой, а Астиду — заданиеразобраться с книгами, князь отправил их в обратный путь.

В Вердэлэйне, среди зеленых холмов, спокойных озер и лесов, Астид понемногу пришел в себя. Он много времени проводил с книгами, безропотно принимал из рук слуг все предписанные Гилэстэлом настои и отвары. Рука зажила. Разум и душа успокоились.

Гилэстэл вернулся в Вердэлэйн лишь к началу осени. И, увидев Астида в добром здравии, несказанно обрадовался. Он возобновил свои прежние уроки, и жизнь вошла в привычную для Астида колею.

В середине зимы в Вердэлэйн зачастили гости. Люди и эльфы, из соседних поместий и дальних краев. Гилэстэл устраивал для них охоту, и полукровка вдоволь натешился любимым занятием. На удивленный вопрос Астида, что за небывалое гостеприимство одолело Гилэстэла, тот ответил:

— Я продаю Вердэлэйн.

Астид ужаснулся. Продать Вердэлэйн?! Поместье не было его истинным домом, но полукровка любил его. Любил его тишину и уединенность, изобильные леса, прозрачные озера. И гору Айканг, что в трех часах пути.

— Вы хотите переехать в столицу? — с замиранием спросил он у князя. Его напугала мысль о жизни в суетливом, многолюдном городе. В городе, где жила и умерла Наллаэн.

— Дальше, Астид. Гораздо дальше.

— А как же…. А что будет со мной?

Гилэстэл надолго задумался.

— А что бы ты хотел? Скажи, и я постараюсь это сделать для тебя.

Пришел черед Астида притихнуть, размышляя о том, чего бы ему хотелось. Наконец, он поднял глаза и несмело вымолвил.

— А я могу остаться с вами? Мне все равно, где. Мне все равно, как. Кроме вас, у меня никого нет. Вы — моя семья.

Гилэстэл отвернулся, чтобы Астид не увидел выражения его глаз. Ему захотелось крепко обнять полукровку, сказать, что за прошедшее время тот стал для него не просто учеником и воспитанником, а младшим братом. Сдержанность аристократа не позволила князю таких бурных эмоций.

— Конечно, ты можешь остаться со мной.

И, помедлив, все же добавил:

— Я буду этому очень рад.

Астид склонил голову, пряча счастливую улыбку.

Пролетела зима. Лицо Наллаэн постепенно забывалось. Может быть, этому способствовал маорурен, на который Астид изредка поглядывал. А может, прав оказался Гилэстэл, и чувство кгостиничной служанке вовсе и не было большой любовью. Но, как бы то ни было, Астид не хотел бы вновь пережить то, что ощутил в час её гибели.

На поместье нашелся покупатель. Гилэстэл стал готовить Вердэлэйн к приезду нового хозяина. Он не тронул ничего, кроме личных вещей и книг. Библиотеку он опустошил полностью. Обоз из двух десятков подвод покинул поместье в начале июня. Его сопровождали те, кто решил служить князю и дальше, в том числе и Оллай.