Сыновья

Леопард был противник не из слабых, и, хотя был пьян, так проворно пинал Вана Тигра ногами и так искусно дрался мечом, отражая нападение, что Ван Тигр не мог прикончить его одним ударом меча. Но он не хотел ничьей помощи и один боролся с Леопардом, чтобы слава победы досталась только ему. И в самом деле, когда он увидел, как храбро и отчаянно тот сражается оружием, которое успел захватить, Ван Тигр почувствовал к нему уважение, какое храбрец чувствует даже к врагу, если он не менее храбр, и жалел о том, что должен его убить. Однако он должен был его убить, и своим летающим мечом загнал Леопарда в угол, а тот слишком отяжелел от еды и вина и не вполне владел своими силами. И еще потому не оставалось для Леопарда надежды, что он сам научился всему, что знал, а Вана Тигра учили в армии, и ему известно было искусство владеть оружием и всякие выпады и приемы. Наступила минута, когда Леопард не мог уже достаточно быстро отражать удары, и Ван Тигр вонзил ему меч в живот и с силой повернул его; оттуда разом хлынули кровь и моча. Но, падая, Леопард так взглянул на Вана Тигра, что тот во всю свою жизнь не мог забыть этого взгляда, — такой он был свирепый и злобный. Он впрямь походил на леопарда, глаза у него были не черные, как у всех людей, а светлые, желтые, словно янтарь. И когда Ван Тигр увидел его мертвым и неподвижным с остановившимся взглядом желтых глаз, он подумал, что перед ним настоящий леопард, — не только глаза у него были звериные, но и голова, широкая на макушке, была странно по-звериному скошена к затылку. Помощники Вана Тигра сбежались к нему, восхваляя своего начальника, но Ван Тигр все еще держал в руке окровавленный меч и, забыв про него, смотрел, не отрывая глаз, на убитого и говорил печально:

— Жаль, что мне пришлось убить его, — он был человек сильный и смелый, и взгляд у него был отважный, как у героя.

И в то время, как он стоял и смотрел печально на дело рук своих, Мясник вдруг закричал, что сердце Леопарда еще не остыло. Прежде чем кто-нибудь успел понять, что он собирается делать, он протянул руку, схватил чашу со стола и с умением, которое странным образом скрывалось в его руке, одним ударом вскрыл левую грудь Леопарда и прижал ребра. И когда сердце Леопарда выскочило из разреза, Мясник поймал его в чашу. И правда, сердце его еще не остыло и трепетало в чаше, и, протягивая ее Вану Тигру, Мясник сказал громко и весело:

— Возьми и съешь его, начальник. В старину говаривали, что если съесть сердце храброго врага еще теплым, сам станешь вдвое храбрее.

Но Ван Тигр не захотел. Он отвернулся и надменно сказал:

— Мне это не нужно.

И опустив глаза, он увидел на полу, возле стула, на котором сидел Леопард, его сверкающий меч. Он шагнул вперед и поднял его. Это был меч из лучшей стали, каких уже не умеют делать в наше время, такой острый, что им можно было разрубить штуку шелковой материи, и такой закаленный, что мог рассечь облако надвое. Ван Тигр хотел было попробовать лезвие на халате одного из убитых бандитов, лежавшего возле, но оно прошло до самых костей без всякого усилия. И Ван Тигр сказал:

— Я возьму только этот меч. Такого меча мне еще не приходилось видеть.

Как раз в эту минуту он услышал тихие звуки, словно кто-то давился. Это был Рябой, который стоял, глядя на Мясника, и от всего, что ему пришлось увидеть, его вдруг затошнило и стало рвать. Тогда Ван Тигр сказал ласково, зная, что мальчик в первый раз видел, как убивают людей:

— Хорошо, что тебя затошнило сейчас, а не раньше. Ступай во двор, там прохладнее.

Но мальчик не хотел уходить и упрямо стоял на месте, и Ван Тигр, довольный этим, сказал:

— Если я Тигр, так ты годишься в тигрята!

И мальчик широко улыбнулся от удовольствия, и зубы его сверкнули на побледневшем лице.

Когда Ван Тигр исполнил таким образом, что обещал, он вышел во двор посмотреть, что сделали его люди с остальными бандитами. Ночь была облачная и темная, а фигуры людей были чуть темнее и гуще ночного мрака. Они ждали его, и он приказал зажечь факелы. И когда факелы запылали, увидел, что убитых немного, и был этому рад, так как приказывал не убивать людей зря, а спрашивать, если это люди храбрые, не захотят ли они перейти под его знамя.

Однако дело было еще не кончено. Ван Тигр решил напасть на становище бандитов, пока оно было слабее всего и пока оставшиеся в живых бандиты не успели его укрепить. Он не повидался даже со старым повелителем, а послал ему сказать: «Я не стану требовать награды, пока не растопчу все это змеиное гнездо». Ван Тигр созвал своих людей, и во тьме ночи они двинулись через поля к горе Двуглавого Дракона.

Теперь люди Вана Тигра следовали за ним без большой охоты, потому что в эту ночь они уже сражались, а впереди — переход на три добрых мили и более того; им нужно было снова биться с врагом, а многие из них надеялись, что им позволят разграбить город в награду за то, что они храбро сражались. И они стали жаловаться Вану Тигру: