Сыновья

Он ждал в неуверенности и страхе. И когда ему доложили, что вернулся Ван Тигр, и когда он увидел, что Ван Тигр входит большими, и мерными шагами, какими ходят герои, старый правитель растерялся и не знал, куда девать руки и ноги, которые так дрожали, словно жили своей, отдельною от всего тела жизнью. Но он попросил Вана Тигра сесть, и тот, как полагалось, отвечал ему вежливыми словами, и когда приветственные церемонии были закончены и Ван Тигр поклонился, но поклонился не слишком низко, старый правитель велел принести чаю, вина и кушаний, и они уселись наконец и завели учтивый разговор.

Но все же наступила минута, когда уже нельзя было дольше молчать о том, что произошло, и, бегая глазами по сторонам и глядя куда угодно, только не на Вана Тигра, старый правитель попытался начать этот разговор. Ван Тигр не помогал ему, — сила была теперь на его стороне, он очень хорошо понимал, каково на душе у старого правителя, и только смотрел в упор своими неподвижными глазами на трусившего старика, зная, что пугает его, и чувствуя от этого злобное удовольствие. Наконец старый правитель заговорил слабым и дребезжащим голосом, очень мягким и тихим, как шопот:

— Будь уверен, я никогда не забуду о том, что ты сделал сегодня ночью, и никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты избавил меня от язвы, которая мучила меня столько лет, и за то, что старость моя будет теперь покойна. Что я скажу тебе, освободившему меня, и как вознагражу тебя, когда ты мне ближе сына? И чем наградить твоих отважных людей? Проси, что хочешь, даже мое место — и ты получишь его.

Он ждал ответа, весь дрожа и кусая указательный палец. Ван Тигр спокойно сидел, дожидаясь, когда старый правитель кончит говорить, и потом сказал с достоинством:

— Я ничего не прошу. С молодых лет я веду борьбу против злодеев и бесчестных, а то, что я сделал, я сделал для того, чтобы освободить народ от этой язвы.

И он снова замолчал, дожидаясь ответа. Тогда настал черед правителя, и он сказал:

— У тебя сердце героя, я никак не думал, что в наше время есть еще такие люди, как ты. Но даже и на смертном одре я не закрою глаз спокойно, если не отблагодарю тебя. Так скажи мне, не таясь, чего бы ты пожелал.

Так они договаривались очень долго; каждый выжидал своей очереди и говорил с достоинством и вежливо, но наконец подошли ближе к делу, и Ван Тигр намекнул стороной, что намерен принять в свои ряды тех из бандитов Леопарда, которые захотят стать под его знамя.

Старый правитель пришел в такой ужас, что, схватившись за резные ручки кресла, поднялся на ноги и сказал:

— Так ты хочешь стать главарем шайки бандитов в наших местах?

Про себя же он подумал, что если это так, то ему и в самом деле пришел конец, потому что этот высокий и чернобровый незнакомец, пришедший к нему неизвестно откуда, на вид куда грознее Леопарда и гораздо умнее его. По крайней мере все знали, что такое Леопард, и всем было известно, сколько он потребует. И думая так, правитель начал громко стонать, сам не замечая, что стонет. Но Ван Тигр ответил напрямик:

— Тебе нечего бояться. Я не собираюсь стать бандитом. Отец мой был человек почтенный, владел землей и оставил мне наследство. Я не беден, и мне незачем грабить. Кроме того, мои старшие братья люди богатые и достойные. Если в будущем я добьюсь славы, то только своим уменьем воевать, а не теми нечестными путями, какими добиваются ее бандиты. Нет, вот в чем моя награда, и вот о чем я попрошу тебя: позволь мне и моим людям остаться у тебя в ямыне и назначь меня командующим твоей армией. Мы присоединимся к твоей свите и будем охранять тебя от бандитов, будем охранять и население. А ты будешь кормить нас, давать, сколько полагается, из доходов, и мы будем под покровительством государства.

Старый правитель выслушал все это в замешательстве, а потом нерешительно возразил:

— Но что же мне делать с генералом, который уже служит у меня? Я буду разрываться между вами обоими. Ведь он не так-то легко согласится уйти.

И Ван Тигр ответил без колебаний:

— Мы решим дело в открытом бою, как делают честные люди: если он победит, я уйду и оставлю ему своих людей и оружие, а если я останусь победителем, то уйти должен будет он.

Тогда правитель со вздохами и стонами — ибо он был человек ученый, последователь древних мудрецов и любил покой — послал за своим генералом и велел позвать его к себе. И через некоторое время тот явился. Это был спесивый человечек, с круглым животом, одетый в военное платье иноземного образца, он отрастил жиденькую бородку и зачесывал кверху свои редкие брови, стараясь казаться свирепым и храбрым, насколько мог. Он вошел, топая изо всех сил и волоча за собой по пятам длинный палаш. Кланяясь, он не сгибал спины и смотрел как нельзя более грозно.

Заикаясь и потея, старый правитель кое-как рассказал ему, в чем дело, а Ван Тигр спокойно сидел, холодно глядя в сторону, словно думая о чем-то постороннем.