Сыновья алых лун

[6] Саэли — светлые могущественные духи, дети, рожденные Марай от Тиоса. Ааты — соответственно, злые духи, рожденные от него Элай.

[7] Умиэ — малый переплыв, около 8км.

Глава 3. Низший

Марай, текучесть вод мне подари,

Мой дар прими, позволь мне стать мужчиной,

Пусть будет после утренней зари

Моя душа избавлена от тины.

Дай мне в запас побольше нужных слов,

Ладоням — чуткость, жестам рук — весомость,

Марай, пусть будет добрым мой улов

Везде, хоть за сто умиэ от дома.

Элай, не забирай моих родных,

И мне позволь подольше насладиться

Зовущей синью ласковой волны —

Не угасая, с океаном слиться.

Элай, от меток скорби защити

Моей руки оливковую кожу.

Пусть волны не устанут в дом катить,

И счастье с ними пусть заносит тоже.

Таня Гусёна

Судя по ловкости, выказанной чужаком в бою, Высший должен был легко обогнать Риэ в воде. И тот приготовился поднапрячься, плывя против пусть слабого, но течения. Однако мальчишка двигался странно медленно. Миновав несколько разветвлений каналов, они нырнули, срезая путь под улицей. Освещение здесь уже давно не работало. Риэ прислушивался в темноте к неравномерным движениям воды, доходившим от Высшего. Плавать он, что ли, не умеет?! Не приведи Элай, застрянет, потеряется, его придется ловить и тащить… Но все обошлось. Когда воду вновь пробили лучи донных фонарей, Риэ подал знак всплывать.

Этот канал тек ближе к оживленному торговому району, сиуэ здесь встречалось больше, и одеты они были куда лучше. Над водой растекалась музыка из раскрытых дверей едален, тонкий ночной ледок уже схватился по краям канала и блестел в лучах уличных фонарей.

«Дальше я не пойду, — показал Риэ. — Отсюда можешь доплыть до квартала Ремесленников или к центру».

Мальчишка поднялся по ступенькам и замер, оглядываясь по сторонам. Риэ думал, что, попав в привычное окружение, Высший расслабится, но тот выглядел так же неуверенно, как и раньше. Заметив взгляд Риэ, поджал губы.

— Где ты живешь? — спросил Риэ, подплыв ближе и тоже выходя из воды.

Его дешевая одежда не была водоотталкивающей, хоть и довольно быстро сохла.

— Около дворца, — помявшись, ответил Высший.

— Эхей, — удивился Риэ, — да ты из квартала Купцов Короны, что ли? Далеко…

Мальчик кивнул.

— Туда не добраться сейчас, внутренний город закрывают на ночь, — задумался Риэ. — Тогда придется подождать рассвета. Сесть на воздушный корабль… Ну или идти пешком через Большое кольцо. Ты как очутился-то тут?

— Я плыл. Просто плыл, не помню как. А потом шел пешком, — простодушно признался Высший.

Риэ расхохотался, затем посерьезнел.

— Где твой браслет? Может, вызовешь своих?

— У меня его нет.

Риэ в сомнении сдвинул брови. Высший, богатый — и без коммуникатора?!

— Ты из дому сбежал, что ли?

Мальчик не ответил. Риэ вздохнул. Парня уже, поди, по всему городу стражники ищут!

— Как зовут-то тебя?

— Даро. А тебя?

— Риэ, — помолчав, ответил Риэ. — Риэ Зунн, — с нажимом добавил он, ожидая увидеть на лице Высшего испуг или презрение.

Но Даро просто приложил ладонь к груди, словно приветствуя равного по положению, и улыбнулся. Риэ удивился так сильно, что не сразу сумел подобрать слова.

«Для низших есть другой жест».

«Нет. Ты помог мне, хотя был не обязан этого делать, — спокойно возразил Даро. — Ты даже не знал моего имени. Ставить тебя ниже себя теперь было бы бесчестьем».

Риэ фыркнул и на мгновение скрестил пальцы рук.

«Что это значит?» — полюбопытствовал Даро.

«Морской стручок, — Риэ понял, что это не прояснило Высшему картины, и добавил: — Ну, ненормальный, чокнутый… Ты видел морских стручков во время спаривания?»

Даро залился краской и помотал головой. Риэ хотелось загоготать в голос, но обижать своего нового странного знакомого он не желал.

— Где будешь ждать рассвета?

Высший дернул плечом.

«Прямо тут».

Риэ почесал затылок. Домой идти не очень хотелось, хоть рано или поздно придется… У деда Камоира еще осталась еда, пусть и немного. Об этом Риэ позаботился. А если он придет до того, как дед успеет поесть, то день кончится ссорой. Потому что Камоир враз поймет, сколько дней сам Риэ обходится без еды, и заставит взять себе половину скудного ужина. Поэтому Риэ уже пять суток не появлялся дома иначе как по ночам, оставляя еду, а если повезет, то и несколько монет, и уходил, убедившись, что дедушка спит и у него нет лихорадки.