Сыновья алых лун

Ощутив, как течение затягивает его, Риэ перевернулся и расслабился, позволив протащить себя спиной по неровному дну, выбросить с высоты и шваркнуть об воду, придавив сверху бьющими струями. Некоторое время он медленно тонул, глядя на буро-зеленый гудящий хаос над собой. Потом нехотя сделал гребок, поймал восходящий поток и всплыл.

Риэ шел по галереям, и ему казалось, что гвардейцев во дворце стало будто бы больше… хотя, возможно, он просто стал обращать на них внимание. Кабинет Даро заливало солнце, он сам сидел на подоконнике, свесив ногу. Увидев друга, широко улыбнулся и осторожно отложил имперскую книгу. Она выглядела непривычно — словно связка сухих листьев. Такие древности стоили недешево, но Наследник мог позволить себе не скупиться на развлечения. А главное — из листьев торчал кончик белого цитопластика с полурасплывшимися значками… Риэ узнал свою записку и с большим трудом подавил облегченный выдох.

— Привезли партию алионского вина, попробуешь? — Даро указал на высокий зеленоватый кувшин.

Риэ подошел и налил себе бокал. Выпил, не ощущая вкуса, и одернул длинный рукав мантии, скрывая браслет с предательским бугорком считывателя. Даро внимательно посмотрел на друга и заговорил жестами. Одновременно с этим спросил:

— Ну и как тебе? Мне показалось кисловатым.

Риэ следил за его пальцами, потому несколько опоздал с ответом.

— Я как раз предпочитаю такие. А ты любишь сладкую бурду.

— И крепкую, — рассмеялся Даро, спрыгивая с подоконника. — Иначе зачем пить?

Риэ восхитился тем, что он ни на полкапли не прекращал движений рук, умудряясь одновременно вести две разных беседы.

— Налей мне еще, — выдохнул Риэ, осознавая сказанное.

— Я прикажу дать тебе пару бутылок с собой, — благодушно предложил Даро. — Угостишь деда.

— Обязательно, — непослушными губами выговорил Риэ и заставил себя собраться с мыслями.

«У меня есть идея получше», — а вслух попросил:

— Вели медроботу принести мне эдда. Шея разболелась от сидения за экранами, — пояснил он озадаченному Даро.

Когда тот послушно подошел к стенной панели команд Риэ повернулся к столику с кувшином, засучил рукава, чтобы не облить вином — руки едва заметно дрожали.

Жрец говорил о смерти так, словно она являлась ответом на все вопросы. Но если беззвучие и пустота есть совершенство, то отчего все живое отчаянно цепляется за жизнь? Отчего больно и горько терять любимых, провожая их туда, откуда не возвращаются? Риэ уже не слишком хорошо помнил лица своих маленьких сестер и матери. Только прикосновения и общее ощущение уюта, когда торопишься домой после целого дня в холмах, и тебя встречают ласковые мамины объятия, неподобающие для уже почти взрослого мужчины, но все же такие желанные…

Риэ уставился на резную столешницу и то, что на ней лежало. Поднял кувшин, налил вина в бокал. Перед глазами яркими вспышками промелькнули мгновения иного тепла. Мгновения с Даро. Даро, который улыбался, злился, кричал, спасал его, сжимал его руку… Смотрел на то, как Риэ говорил с его невестой.

В капсуле на самом донышке плескалась единственная капля. В солнечном луче она вспыхнула красным и упала в бокал.

Двое суток пролетели быстро: у Риэ оказалось море дел в пределах владений Энсо, пришлось взять отгул от работы. А сейчас они с Даро отдыхали, наблюдая, как молодые лэры и лэрнен развлекаются в дворцовом канале. На скорые свадьбы в систему Пять Планет слеталась вся галактика и даже любопытные из Альянса: всем хотелось посмотреть на торжества и подцепить новых сплетен. Поэтому сад, дворец и вся столица Ронн кишели народом. Что творилось на Оанс, сложно было даже представить. В городах видели не только людей, но даже ларонов [1], которые вообще редко без крайней нужды выбирались за пределы своего Треугольника [2].

По берегам канала, под парящими овальными солнечными экранами, расположилась публика постарше. Цветочные лужайки пестрели богато расшитыми шлейфами платьев и мантий. Риэ увидел свиту Шуа Онья, поспешно отвел взгляд и наткнулся на Найю. Она сделала ему приветственный жест, Риэ ответил.

— Жарко, — потянулся он. — Мы давно не плавали наперегонки. Давай?

Ему было необходимо оказаться подальше от цветного щебета, чтобы не пытаться выделить из него единственный на свете голос.

Даро обрадовался, сбежал по ступенькам к каналу, сбросил верхнюю богатую мантию. Риэ последовал его примеру, оставшись в штанах и легкой тунике без рукавов.

— Что это? — спросил Даро, осторожно коснувшись пальцами свежего шрама на руке Риэ.

— Ерунда, — отмахнулся Риэ, — Заснул за верстаком и плазмой прижег… Догоняй!

Он прыгнул в воду и услышал, как Даро последовал за ним. Тут, внизу, было хорошо и прохладно, стены канала украшали цветные мозаики из полукруглых камешков, по дну прихотливо рассыпались светящиеся точки. Здешние водяные фильтры работали совсем бесшумно, не то, что городские.

Даро вынырнул непривычно быстро. Риэ подплыл к нему.

— В чем дело? Ты пас?

Даро улыбнулся.

— Не знаю. Воздух кончился. Плохо сосредоточился, наверное. Давай еще раз.