Сыновья Черной Земли

– Кто она? Я ее видел? Может, во сне она мне являлась?

– Вряд ли, – безразлично пожал плечами Элиль. – Она с малых лет воспитывалась в храме Изиды.

– О, что за грация, что за линии тела … Богиня! Какое красивое лицо. Признаю, столь завораживающего танца я еще не видел…

Элиль почувствовал, как жрец Баала начинает дуреть от аромата. Жирное тело колыхалось в такт мелодии. Когда Мелина вдруг резко изгибалась назад, так, что ее волосы касались земли, толстяк делал невольное движение вперед, как бы пытаясь поддержать ее. Девушка распрямлялась, выкидывая руки вперед, и глава жречества откиды-вался на спинку стула, чуть не опрокидываясь.

– Посланник, сколько за нее хочешь? – вдруг горячо зашептал глава жречества, вцепившись в руку Элиля толстыми липкими пальцами с множеством холодных перстней. Юношу чуть не передернуло от омерзения. – Посланник, я дам тебе десять танцовщиц вместо нее, хочешь взрослых, хочешь – совсем маленьких. Ткани дам пурпурной. Хочешь, блудницы будут обслуживать тебя и всех твоих воинов пять дней бесплатно. У меня даже есть дети для таких забав. Все что хочешь – проси!

От последних слов Элиль еле сдержался, чтобы не выхватить кинжал и не вспороть жирное брюхо развратника, но сдержался в очередной раз.

– Она тебе понравилась? – спросил он. – Забирай ее без выкупа.

– Ты мне ее даришь? – Жреца Баала всего затрясло от нетерпения.

– С одним условием: сможешь выпить вино из ее рук – танцовщица твоя.

– Ты к чему это, посланник, – глупо хлопал глазками глава жречества. Даже не смотря на дурман, торгаш насторожился.

– Я тебя честно предупреждал, что эта танцовщица очарует тебя. И сейчас говорю честно: у нее руки богини. Еще ни один мужчина не смог выпить бокал вина, поднесенный ею, чтобы не пролить ни капли. Сможешь выпить до дна – отдам. Не сможешь – подпишешь договор на моих условиях.

– Хитер ты, посланник. – Старший жрец зло сверкнул окосевшими глазками. Мелина закружилась в бешеном вихре. Подол распустился, обнажая стройные ноги. Аромат дурманящих масел стал невыносим. – Я согласен, – проблеял глава жречества.

Элиль подал знак, и Мелина, плавно подлетела к столу, схватила золотую чашу, наполненную вином. Закружилась, закружилась… Неожиданно оказалась возле жреца Баала и уселась к нему на колени. Он вздрогнул, побагровел, жадно хватая воздух ртом. Но воздуху ему не хватало. А Мелина поднесла край чаши к его губам. Все вокруг, тоже слегка одуревшие, с изумлением смотрели, как девушка поит вином главу жречества. Но он вдруг поперхнулся. Мелина тут же испуганной пташкой слетела с его колен. Вино расплескалось по дорогой пурпурной мантии.

– Не смог, – покачал головой Элиль. – А я тебя предупреждал. Подписывай!

Тут же подошел слуга с палетками из сырой глины, на которых писец уже успел нанести ровные ряды клинописи.

– Не буду, – заупрямился глава жречества, но покорно вынул медный цилиндрик печати и прокатал оттиск по сырой глине.

– И это, – Элиль сунул ему еще одну табличку.

– Не буду, – скулил жрец, и тоже прокатил печатью.

Он покачнулся. Глаза закатились. Тело обмякло. Толстая туша наклонилась вперед и грохнулась на пол.

– Господин, что с тобой! – в ужасе закричали сановники и бросились к хозяину. Но тут же торговцы и военачальники, до этого тихо стоявшие в углу, достали из-под одежд ножи и кинулись на них. Короткая схватка, а скорее – жестокая резня – лишь несколько мгновений, и на мозаичном мраморном полу, в темных лужах крови остались лежать люди в дорогих одеждах со вспоротыми животами и перерезанными глотками.

Охранники выносили убитых через тайный ход. Мелина брезгливо передернула плечами:

– Я давно не испытывала такого отвращения, сидя у этого борова на коленях. Чуть не вырвало. Еле сдержалась.

– Зато теперь он в полной нашей власти, – утешил ее Элиль.

– Мы не можем его убить открыто, – сказал подошедший Илулай. – Одно дело – его псов перерезать, – откупимся. Но он – племянник правителя, да еще глава жречества.

– Не надо его убивать, – успокоил торговца Элиль. – Прочти всем, пусть услышат.

Он передал ему глиняную табличку, которую только что подписал глава жречества. Илулай прокашлялся и начал:

– От имени моего говорю я. Я глава жречества Великого города Тира и верховный жрец Баала-Хамона, говорю. Всемогущий Баал, наш покровитель открыл глаза мне и проник в сердце мое. Он указал мне путь, по которому я должен следовать, чтобы, покинув этот мир, стать ему первым помощником и любимым учеником. Я ухожу от мирской жизни, полной разврата и развлечений. Желаю стать простым служителем великого бога Баала-Хамона и обрекаю себе на нищету и оскопление. Отказываюсь от имен и высоких званий. Меняю пурпурное одеяние на рубище нищего, дабы верно и покорно служить великому нашему покровителю. Пусть меня кастрируют и переоденут. Дадут миску для подаяний и место в общем бараке для попрошаек. Я так сказал. А вместо меня пусть правит жречеством нищий, кто заслужил трудом своим и унижениями достойных почестей. Пусть однорукий займет мое место. Я так сказал.