Syntheism - Creating God in the Internet Age

Но нетократия не была бы грозной властной элитой эпохи Интернета, если бы одновременно не включала в себя третью категорию: экспериментаторов, которые не смогли или по разным причинам просто не захотели копировать нетократических лидеров и поэтому нашли свои собственные пути к аттенциональному успеху. Эти нетократы создают индивидуальность, которая настолько привлекательна для устоявшихся сетей, что те ищут и включают их в свои программы, а не наоборот, и именно во встрече между этими сильными аутсайдерами и наиболее мощными сетями постоянно возникают новые события. Таким образом, существует третья возможность за пределами кажущихся циничными или занятых копированием стратегий стать частью нетократии, и она идет через чистое творчество, раскрывающееся по отношению к сетям как событийная индивидуальность. Но третью категорию, экспериментаторов, не следует принимать за выражение или обновленную разновидность отброшенной индивидуальности. Потому что в сетевом обществе индивидуальность больше не имеет никакой ценности. Она просто оскорбительна, и только когда индивид подключается к нетократии, он обретает свою агентивную ценность. Именно сеть придает агенту ценность в реляционистском обществе, а не наоборот.

Событие - это эффектное явление, революция - эффектное событие, а сингулярность - эффектная революция. События различной важности происходят несколько раз в год, настоящие революции - один или два раза в тысячелетие. Сингулярности легко подсчитать: с антропоцентрической точки зрения можно сказать, что мы пережили только три сингулярности: зарождение Вселенной, генезис жизни и рождение сознания. Вопрос в том, можем ли мы представить себе четвертую сингулярность. Однако для синтетизма ответ очевиден. Четвертая сингулярность должна быть вступлением Бога в историю. Ведь что бы ни было, что могло бы сравниться по весу с эмерджентным генезисом существования, жизни и сознания ранее в истории, для людей сегодняшнего дня оно должно иметь такой же вес, как если бы Бог появился внезапно. Что бы это ни было, что бы ни скрывалось за пределами четвертого измерения, его правильное и единственное имя - Бог. Поэтому интересен вопрос о том, каким может быть приход Бога и какие формы он может принять.

Французский философ Ален Бадью, один из самых известных последователей Жака Лакана, начиная с работы "Бытие и событие", выстраивает целостную философскую систему, основанную на информационистском событии как глубочайшей истине о существовании человека. Биологические, психические и социальные структуры, характеризующие человека, являются эмпирически верифицируемыми обобщениями и, как таковые, конечно же, условны. Истины, которые мы производим и знаем, зависят от этой контингентности, которая обобщает их все. Бытие - это не все для человека, как это представляют себе философы-тоталисты. Мышление вполне может быть построено с отправной точкой в постоянной противоречивости онтологии вместо того, чтобы использовать фиктивное бытие в качестве основы. Однако Бадью утверждает, что универсальное не зависит от случайности. Каждая сингулярность сама по себе состоит из бесконечно внутреннего хаоса, но благодаря тому, что сингулярность интериоризирует этот хаос, вокруг хаоса создается своего рода окружающая стабильность, которая делает возможным тождество универсального. С геометрической точки зрения это можно выразить так: стабильное кольцо вокруг того, что преходяще и хаотично, и есть настоящая сингулярность; стабильная вселенная вокруг хаотичной материи, стабильная жизнь вокруг хаотичной биологии, стабильное сознание вокруг хаотичной солянки мыслей, а затем Бог как своего рода стабильное кольцо вокруг хаотичного будущего.

Бадью исходит из того, что мышление - истинный элемент универсальности. Подобно тому, как событие возникает в результате обстоятельств, преобладающих там, где оно материализуется, - а не в качестве события как такового, - универсальное стоит над хаотической случайностью и свободно от нее. Истина вытекает из набора обстоятельств, в которых она производится - независимо от того, являются ли эти обстоятельства социальными, психологическими или когнитивными - но только та истина, которая удовлетворяет специфическим критериям Бадью для подлинной истины, может рассматриваться как универсальная. Именно здесь Бадью использует понятие сингулярности. Подлинная истина характеризуется тем, что она фактически является сингулярностью; она сама по себе не может быть подчинена какой-либо прежней конкретности, группе или идентичности. Она возникает через акт, через вмешательство, которое устанавливает субъект-объектные отношения внутри конкретного, более крупного явления. Волны становятся частицами, хаос - космосом, подвижность - вечностью и так далее. Тем самым устанавливается подлинная истина, после которой уже нет пути назад.