Syntheism - Creating God in the Internet Age

Этерналистские гипотезы отличаются простотой и чистотой, и именно по этой причине они эстетически приятны для постоянно вечного разума, который непрерывно борется со сложностью бытия. В лучшем случае то, что это так, может свидетельствовать об интуиции, но в худшем случае это, скорее всего, пример аутистического принятия желаемого за действительное. Ярким примером неудачного влечения физиков к платонизму является постоянно повторяющаяся идея о том, что открытие простого, чистого и эстетически приятного является признаком того, что физика приближается к истине. Эстетический взгляд привлекают симметрии и, например, наиболее эффективные маршруты между различными узлами в сложных системах. Банальная причина, по которой эстетика приводит нас именно к такой фиксации, заключается в том, что она основана том, чего желает человеческий глаз, но этот глаз не является каким-то метафизическим агентом истины как таковой, а всего лишь сомнительным с конструктивной точки зрения побочным продуктом миллионов лет дарвиновской борьбы за ограниченные ресурсы. В сложных системах, характеризующихся дефицитом, эффективность - это нечто чрезвычайно ценное. Поэтому человеческий глаз ценит и предпочитает то, что кажется эффективным. А что в сложных системах эффективнее, чем простое и чистое, что проходит кратчайшим путем между узлами, что держится прямо и ясно, без утомительных и отнимающих время изгибов?

Проблема заключается лишь в том, что условия дефицита, в которых человек живет на планете Земля уже несколько миллионов лет, не имеют аналогов во Вселенной. Вселенная - это одна гигантская экспансия, в которой нет недостатка ни в каких ресурсах. Ширина Вселенной составляет 93 миллиарда световых лет. Она конечна, но безгранична. Глаз, который в течение бесчисленных поколений эволюционно оттачивался для охоты, собирательства и размножения, не имеет никакой пользы от своей природной, интуитивной эстетики, когда дело доходит до понимания Вселенной, что можно рассматривать как занятие последнего времени. Здесь глаз нащупывает в космической тьме то, что ему действительно непонятно. Таким образом, вся идея о том, что эстетика, которая имеет ограниченные ресурсы в качестве отправной точки, может быть применима к космосу, который характеризуется огромными щедротами, рушится. Напротив, раз за разом на протяжении всей истории физика оказывалась еще более запутанной, еще более сложной, еще более причудливой, чем человек с его узким, антропоцентричным воображением мог даже представить себе заранее. Если поразмыслить, то невротический минимализм Платона следует рассматривать как наихудший из возможных путеводителей по современной физике.

В конце концов, мы живем в мобилистской Вселенной, а значит, реляционизм - единственно возможный путь к более глубокому пониманию бытия, каким бы трудным и сложным он ни казался. Пантеос не предлагает никаких стимулов для того, чтобы упростить для нас этот путь, как хотел бы верить рационализм во всех его формах. В состоянии щедрости не может существовать никаких стимулов, поскольку стимул по определению требует нехватки. Напротив, физика становится все сложнее и сложнее, чем глубже мы в нее погружаемся. И почему Пантеос хотел бы, чтобы все было иначе? Бог, видимо, любит играть в прятки. Поэтому единственная теория всего, которая выдерживает испытание временем, - это реляционистский металогизм, утверждающий, что вечно обоснованные теории всего в принципе невозможны. Когда мания величия физиков, мечтавших о великой единой теории всего сущего, рушится перед лицом безжалостного принципа объяснительной замкнутости, на смену приходят синтетики и с энтузиазмом подхватывают единственный оставшийся разумный этический императив: Плыви по течению!

 

От семиотики через математику к краху воинствующего атеизма