Сыны Несчастья (ЛП)

Теперь это были уже настоящие мужчины, братья Маури, в которых достигли полного развития все хорошие качества их юности. Гийом, конечно, был выше, а Пейре крупнее, но оба они имели какое–то странное внутреннее сходство. Те же выражения лиц, тот же взгляд, тот же изгиб рта. Одна и та же сила жизни струилась по их жилам. Гийом, худой, смуглый, с высоко поднятой головой, выглядевший так, словно он принюхивался, стараясь ничего не упустить и впитать в себя всё, что проходило мимо; с мягко изогнутым ртом и ласковой, немного ироничной улыбкой… Его лицо казалось еще острее из–за взгляда зеленоватых глаз хищной птицы — именно из–за этого взгляда Гийом Белот питал к нему столько доверия и уверенности, даже когда они вступали на самую ужасную и опасную из дорог. Но точно такой же взгляд, несмотря на почти голубые глаза, широкие, загорелые скулы, как у подростка, был и у юного Пейре Маури — не частого ныне гостя в земле д'Айю. С того времени, как он стал пастухом, его лицо опалило солнце, а кожа и борода приобрели мягкий медовый оттенок, совсем как у его отца. Когда он отбрасывал свой капюшон, становилась видна его густая шевелюра, связанная на затылке в узел кожаным ремешком; а крупная фигура хранила еще какое–то очарование юности, сквозившее даже в движении его плечей. Это был молодой человек с проникновенным выражением лица, который редко улыбался, даже когда смеялся. Который говорил интеллигентно и убедительно, как и его старший брат — но когда он, наконец, расслаблялся, и на его лице таки появлялась улыбка, то она освещала его лицо обезоруживающе детским светом. Это была улыбка, которая светилась.

Гийом Белот знал, почему эти двое были его друзьями — потому что им можно было доверять. Таким прямым и честным людям, как они.

Но вот Пейре поднялся, обтер воду со своих босых ног, ловким жестом расправил старую рубаху, облегающую его ладную фигуру, поправил пояс на бедрах, коротко окинул взглядом толпу, и снова повернулся к обоим товарищам, одарив их все той же обезоруживающей улыбкой.

— Пойдем, — сказал он, — надо бы чего–нибудь выпить и закусить. А то, как я вышел из Жебец, у меня ни крошки во рту не было, а я ведь весь день на ногах.

После недолгого ужина у Берната Торта, они вышли из города, чтобы поговорить свободно. Они неспеша расселись на траве, в стороне от дороги, над кладбищем старого города — бывшего северного квартала города Акса, ныне заброшенного. Оттуда можно было видеть панораму городских крыш, другой берег Арьежа в вечернем свете, и силуэт замка графа де Фуа. Пейре подробно описал обоим Гийомам все события этой весны, о том, как он встретил и проводил беглецов из Мура, и помог тем уйти в Руссильон, и о своих собственных разбирательствах с правосудием архиепископа Нарбоннского. Как он отвечал Мэтру Жирарду, и как тот пытался его запутать. Как его поддержал сеньор Сен — Поля, и как ему помогли бальи сеньора и люди Планезес… Но опасность пронеслась слишком близко. Гийом Маури казался искренне ошарашенным. Его обычная улыбка исчезла. Он настойчиво спрашивал младшего брата:

— Как ты осмеливаешься еще оставаться в Фенуийидес, после того, как тебя уже один раз вызывали на слушания по поводу ереси? Ты что, не понимаешь, что Мэтр Жирард и инквизитор Каркассона отныне будут тебя пасти?

Гийом Белот широко открыл испуганные глаза.

— Видишь ли, — отвечал Пейре, пожимая плечами, с некоторым печальным фатализмом, — что поделать, ведь опасность повсюду, и здесь, и там. По крайней мере, в Фенуийидес я в хорошей компании. Вы же знаете, что мои друзья в Планезес оказались мужественнее, чем мои друзья в Арке. И к тому же, в случае опасности, я могу перейти Агли, и мне точно так же ничего не стоит исчезнуть в Руссильоне. Но я не пришел сюда в Акс, чтобы просто пожаловаться на судьбу. Увы, я пришел предупредить вас… «Монтайю, Сабартес, еретические земли! Ныне дрожите, ибо пришел и ваш черед. Уже в этом году, вот в этом самом году, мы вас достанем. Еретики, их друзья и соучастники, мы всех вас вырвем из этих несчастных земель. Как бурьян и колючки!»

Пейре шептал с таким жаром, что сумеречный воздух старого города за Аксом, казалось, дрожал от проклятий Мэтра Пьера Жирарда, прокурора архиепископа Нарбоннского и одновременно представителя Инквизиции Каркассона. Трое молодых людей немного помолчали, словно ужасаясь этой злобе, отравлявшей тихий, мирный вечер.

— Будьте уверены, они готовят удар, — продолжал Пейре тем же тоном. — Они готовят очень крупную операцию. Наверное, Монсеньор Жоффре д’Абли и его заместители и нотариусы, уже завершили свои досье. Они уже сопоставили, упорядочили и использовали всё то, что им удалось вытянуть из жителей Акса, Тараскона, Лордата и Ларната во время допросов…