«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825

О том, как была учреждена еврейская депутация при Главной квартире, известно из прошений Диллона Николаю I[764] и главе Третьего отделения А.Х. Бенкендорфу[765] 1829–1830 гг., а также из докладных записок первой экспедиции Третьего отделения о следственных делах, по которым привлекался Диллон с 1815 по 1829 г.[766] Отметим, что авторы последних двух документов, содержащих в целом негативную характеристику бывшего депутата, подтверждают содержавшиеся в его прошениях данные о депутации и оценивают его деятельность в 1812–1814 гг. как «прежние заслуги»[767]. Итак, согласно признанию Диллона, «в 1812 г., во время французской кампании, когда государю императору по представлению верховного военного начальства о приверженности еврейского народа к всеавгустейшему престолу благоугодно было повелеть об отряжении из того народа особых достойных депутатов для нахождения при Главной квартире, удостоился я быть избран в сию должность»[768]. В справке Третьего отделения о Диллоне он фигурирует как «избранный по высочайшему повелению в 1812 г. депутатом еврейского народа»[769]. Здесь очень важно указание на избрание депутатов, вопреки утвердившемуся в историографии мнению о «самозванстве» Зонненберга и Диллона. В свете этих данных становится более понятно выражение, употребленное Зонненбергом в официальном письме витебскому кагалу в ноябре 1817 г.: «Я осчастливлен быть назначенным по высочайшему соизволению в звание депутата»[770], т. е., видимо, избран еврейскими общинами, а затем утвержден в этом звании императором («по высочайшему соизволению», а не, например, «повелению»). Зонненберг, так же как и Диллон, считал началом своей деятельности в качестве официального депутата 1812 г.[771] Итак, согласно данным источникам, выборы депутатов в 1812 г. осуществлялись по личной инициативе императора еврейскими общинами. Весьма интересно, как все это происходило в условиях войны. Возможно, избрание депутатов являлось тактическим ходом с целью привлечь на сторону российского правительства еврейское население. Упомянутые выше прошения Диллона представляют определенный интерес и в качестве источника по начальному периоду деятельности депутации. Свое повествование об этих событиях Диллон стремился привести в соответствие с предпочтениями адресатов и «духом времени»: даже его взаимодействие с кагалами представлено в виде отношений агента политической полиции с завербованными им информантами. Переписка с кагалами велась им якобы только «для предоставления мне нужных сведений по важнейшим даже и по политическим делам, о коих имел я счастие своевременно его императорскому величеству доносить»[772]. Как будет показано ниже, отдельные письма кагалов депутатам, написанные по-русски и рассчитанные на внимание российского командования, действительно включали элементы доноса, однако, по-видимому, взаимоотношения кагалов с депутатами больше походили на отношения традиционных штадланов с еврейскими общинами.

Сценарий отношений депутатов с еврейскими общинами был довольно сложным: так, в январе 1813 г. недовольные тяжелыми условиями жизни евреи земледельческих колоний Новороссии «отправили по нескольку надежных человек: одних – в Белоруссию и Литву с книгами, для сбора добровольных подаяний для облегчения нужд слабейших колонистов, а других – в Слоним и Гродно советоваться с тамошними умнейшими евреями о том, как освободиться от земледелия с помощью ходатайства двух значащих литовских евреев, находившихся за границею при Главной квартире»[773]. Под «двумя значащими литовскими евреями» подразумеваются Зонненберг и Диллон, а указание на Гродно – родной город Зонненберга, видимо, означает, что колонисты возлагали свои надежды главным образом на последнего.