Сыны Тьмы

Некоторые женихи завопили, возражая, но были и те, кто был удовлетворен словами царя – ибо нет ничего более приятного, чем указать намину его место. Агхори поклонился Друпаду и небрежно шагнул к большому луку, молитвенно сложил руки, а затем одним быстрым движением высоко поднял его, как будто это была детская игрушка.

– Карна! – поспешно окликнул его Шакуни.

– Я видел.

Агхори уставился на чашу с водой, и лук в его руке не дрогнул ни на волос.

– Он собирается это сделать, – сказал Карна, наблюдая за его позой. Все вокруг Карны шокированно уставились на него.

– Надеюсь, так и будет, – выплюнул Бхуришравас. – Она заслужила именно этого.

Агхори натянул тетиву, и стрела со свистом полетела вверх. Все взгляды были прикованы к отражению рыбы в зеркалах по углам арены. Карна увидел, как стрела попала в цель, и лишь затем услышал радостные крики. Это походило на приближающийся гром, когда сотни наминов в экстазе кричали и вопили «ура», размахивая в воздухе своими оранжевыми шарфами, бросая в лучника агхори цветы календулы, предназначенные для свадебной церемонии. Многие кинулись на арену, подняв агхори на плечи. Но слоны не вострубили о победе. Ошеломленные барабанщики замерли, ожидая указаний. Но в музыке не было необходимости. Ликующие песнопения наминов заполнили арену и вознеслись к небесам. Рыба осталась на колесе, в ее глазу торчала стрела.

– Что ж, это было беспрецедентно, – заметил Шакуни. – И так скандально! – Внезапно он усмехнулся. – Я никогда не должен был сомневаться в сваямваре.

Бхуришравас слабо рассмеялся. Карна тоже на мгновение забыл о своем горе, загипнотизированный этим подвигом. Если и было для него что-то важнее чести, так это гордость за мастерство владения луком. И для такого человека, как он, не было ничего более захватывающего, чем встретиться лицом к лицу со столь же опытным противником.

Из толпы тем временем потянулись остальные измазанные пеплом агхори, представители того же культа. Царевич Сатраджит с беспокойством наблюдал за происходящим, не зная, что делать. Казалось, что Дхриштадьюмна проглотил слизняка. Что касается Драупади, на ее лице застыла гримаса ужаса. Она стояла, дрожа, словно в любой момент была готова сорваться с места и убежать. Карна видел, что Кришна крепко держит ее за руку. Драупади оглянулась на царскую трибуну, где сидел ее отец, надеясь на слова, которые могли бы изменить исход соревнования; ожидая хоть чего-то, что спасло бы ее от жизни с агхори. Но Друпад сидел с каменным лицом. Дхриштадьюмна тоже оглянулся на отца за советом, но, так ничего и не услышав, замер, как огородное чучело.

Стоявший рядом с Карной Шакуни хмыкнул:

– Надеюсь, от царевны не ускользнула ирония всего произошедшего. Она отказалась от жизни в конюшне, чтобы жить среди погребальных костров!

ШИШУПАЛ чувствовал себя неуютно из-за творящегося вокруг буйства, больше подходившего для толпы конюхов, чем для собрания лучших из героев. Несколько наминов перепрыгнули через ограждения и подняли агхори на плечи, готовясь победно его пронести. Наминам с севера, известным своим суровым поведением, это казалось весьма неприличным.

Драупади поднялась, что-то пробормотав Кришне. Шишупал видел, что Кришна что-то настойчиво шептал ей на ухо, но Драупади резко дернулась, вырываясь из его хватки. Аплодисменты смолкли. Музыка резко оборвалась. Все глаза – черные, сверкающие злобой и ненавистью, обратились на нее. На арене воцарилась тишина, прерываемая лишь невнятным скрипом вращающегося колеса. Все ждали, что скажет царевна.

– Я не выйду замуж за агхори!

Шакуни усмехнулся. Гвардейцы строем шагнули вперед. Намины взревели. Все, что творилось после этого, было как в тумане. Вознесенный в вышину агхори был забыт. С галереи рештов кто-то закричал:

– Раз она может выбирать, что не выйдет за решта, значит, может и выбрать, что не выйдет за намина!

– Как ты смеешь сравнивать рештов с наминами? Богохульство! Мы здесь не останемся!

– Что ты имеешь в виду, ты, лысый ублюдок? Думаешь, мы, решты, ниже, чем ты?

– Ты жалкий пес, решт! Как ты вообще смеешь со мной разговаривать?!

– Я не собираюсь с тобой разговаривать, ублюдок, я просто плюну в тебя! – И решт плюнул намину в лицо.

Намины разъярились так сильно, словно он осквернил храм. Они рванулись к оскорбившему их решту, осыпая его ударами. Остальные намины заголосили:

– Посмотрим, как царевна откажется выйти замуж за агхори! – И, рванувшись вниз с галерей и рядов, они бросились к помосту, да так, что пучки волос на их лысых блестящих головах подпрыгивали от возбуждения.

– Намины пытаются напасть на царевну из кшарьев! – воскликнул лорд Дхармею из Сиви, вскакивая на ноги и призывая своих собратьев-кшарьев защитить царевну от насильственного брака с намином. – Станьте в круг вокруг нее!

Многие кшарьи бросились в бой, стараясь защитить платформу, на которой все еще стояла бледная, с расширившимися от страха глазами Драупади. Но женихам и гостям не разрешалось приносить оружие на сваямвар, а без мечей кшарьи были бессильны против толпы, которая превосходила их численностью в три раза.