Сыны Тьмы

– Это несправедливо, – вздохнул Кришна. – Я не мог даже предположить, что Кунти прикажет Юдхиштиру жениться на тебе! И я недооценил твою… удаль. Если бы твой отец согласился, альтернатива была бы намного хуже, Драупади.

– Ты пытаешься польстить мне или оскорбить меня? – Драупади кипела от злости. – Юдхиштир сказал мне, что это ты спас их от пожара в Варнаврате; ты приютил их. Как ты вообще узнал, что будет пожар? Почему ты не сказал мне, что Арджуна жив? Почему он не раскрыл себя раньше? Если бы я вышла за него замуж тогда, на сваямваре, мать Кунти никогда бы не осмелилась приказать всем братьям разделить меня, как общую жену. Ты держал в руках ниточки, и ты говоришь мне, что не мог предположить… – Драупади в ярости сцепила пальцы, сжав зубы.

Следующие мучительно долгие мгновения, пока лошадь шла рысью, царило неловкое молчание. Наконец Кришна заговорил:

– Я признаю, что был неправ, Драупади. Ценой моего смирения я признаю, что у меня есть склонность предвидеть дальше, чем у большинства людей, копать глубже, видеть шире, и, следовательно, когда я совершаю ошибку, она имеет тенденцию быть более пагубной. Драупади, ты можешь не считать меня благородным, но у меня были только благородные намерения.

– Если бы ты хотя бы остался и оказал мне поддержку…

– Тихо! – вдруг прошипел Кришна.

Драупади не нравилось, когда ее перебивали, но даже она вдруг поняла, почему он потребовал замолчать. Крики, разбившие тишину, как меч разрубает лед, потрясли их обоих. Наездник, подлетевший к ним, соскользнул со спины коня.

– Кришна! – закричал он. – Нам конец!

– В чем дело, Сатьяки? – выдохнул Кришна.

Сатьяки сдернул с головы крылатый шлем. Юные глаза отчаянно моргали, по лицу стекал пот. Он говорил так быстро, что Драупади едва могла понять, что он говорил:

– Атака!.. Сатьябхама бросила им вызов у Камня мечты!.. Все в огне – вода бессильна против пламени… Колдовство!

– Успокойся, Сатьяки, – приказал Кришна, спрыгивая с коня. – А теперь говори. Медленно. Что случилось?

– Мы в осаде, Кришна! – почти что завизжал Сатьяки.

– О чем ты говоришь? – Кришна вцепился Сатьяки в плечо. – Я бы знал, если бы Джарасандх покинул Магадх, чтобы отправиться в Матхуру…

– Это не магадхцы, – заикаясь и тяжело дыша, обронил Сатьяки. – По крайней мере, мы не заметили знамен со львами. – Он прерывисто вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. – У наших ворот – греки!

– Проклятое Пламя! – прошептал Кришна таким тоном, от которого Драупади похолодела, хотя она понятия не имела, что он имел в виду.

– Сатьяки, отправляйся к Джамбавану! У него должно быть что-то…

Сатьяки прервал его:

– И еще кое-что!

– Давай уже, будь ты проклят! – зашипел Кришна.

– У греков с собой айраваты Бхагадатты.

Шакуни

I

– Мой царь! Господа! – прокричал Сахадев, перекрывая недоверчивую болтовню, которая с каждым ударом сердца звучала все громче.

По поводу того, кто был старшим из потомков Кауравов, Дурьодхан или Юдхиштир, всегда существовали споры. Рождение Дурьодхана во дворце Хастинапура было засвидетельствовано по царской традиции и задокументировано в архивах. Проблема возникла, когда явилась бывшая царица Кунти, заявившая, что именно ее сын был старшим. Поскольку Юдхиштир родился в лесу и никто не мог этого засвидетельствовать, дата его рождения до сих пор была известна лишь со слов Кунти, повторяемых в сплетнях на кухнях и трактирах. Но заявление Сахадева в открытом судебном заседании наконец подтвердило иск Юдхиштира, и, к сожалению, из-за маневров Шакуни Дурьодхан не присутствовал и не мог защитить себя.

– Некоторые из вас выглядят шокированными моим заявлением, – серьезно сказал Сахадев. – Возможно, это трудно принять, учитывая, что вас годами вводили в заблуждение, что царевич Дурьодхан является старшим царевичем Кауравов. Но мать Кунти – женщина безупречной добродетели и честности. Она, как и подобает послушной жене, сопровождала моего отца в его добровольном изгнании. Она страдала молча. Действительно, в лесу нет ни записей, ни пергаментов, но мать отслеживала течение времени по отметкам, которые она делала на древнем баньяновом дереве, росшем рядом с хижиной, в которой мы родились. У нас есть показания под присягой пяти известных наминов, которые посетили указанное дерево и самостоятельно прочли их. Согласно этим свидетельствам, которые были переданы клеркам, нет никаких сомнений в том, что царевич Юдхиштир на одно лето старше царевича Дурьодхана, – внезапно Сахадев рванул воротник и подал знак стражникам у входа. – Здесь душно. Откройте двери и дайте нам воздуха!

Двери раздвинулись, и ворвавшийся прохладный ветерок принес нарастающий рев, подобный реву толпы на турнире. Шакуни услышал зловещий, несмолкающий речитатив:

– Юдхиштир! Юдхиштир! Юдхиштир!

Имя, прошедшее через тысячи глоток, эхом отразилось от стен Залов Правосудия. Какой умный ублюдок!

Сахадев повернулся обратно к Трибуналу:

– Кажется, люди Хастинапура выбрали своего будущего царя.