Сыны Тьмы

– Ваша светлость, – мягко сказал Юдхиштир. – Вы были для нас отцом, и излияние вашей любви сделало нас вашими вечными должниками. Каким бы тяжелым и болезненным ни был обсуждаемый вопрос, Великий Патриарх всегда советовал разделять разум и сердце при вынесении суждений. Ваша светлость, прошу вас, поверьте, что это не было преднамеренной засадой с нашей стороны, как это может показаться. Мы столкнулись с бесчисленными невзгодами. Трагедия заставила нас с нетерпением ждать мира. После последней попытки убийства мы подумали, что лучше всего добиваться признания и утверждения истины, которая уже известна каждому.

– И что же это за правда, мальчишка? – спросил Крипа, старый назначенный Меру ачарья, член Восьмерки. – То, что ты сделал сегодня, – совсем не то, чему ты мог когда-то научиться у меня.

– Согласен, я не слишком образован, – усмехнулся Сахадев.

– Хватит! – Юдхиштир бросил злой взгляд на своего брата. – Мои извинения, ачарья. Сахадев выходит за рамки дозволенного.

Сахадев снова перевел взгляд на книгу в своей руке. Это была самая большая книга, которую Шакуни когда-либо видел: переплетенный в выцветшую кожаную обложку толстый том с потрескавшимися желтыми страницами, исписанными корявым почерком. Кодексы: Книга Дхармы. Юноша продолжил чтение с того места, на котором остановился:

– Стих 81:110: Со времен событий, которые привели к Великой Ланкийской войне в эпоху Трета, старший из ныне живущих потомков царя считается наследником, или в неблагоприятных обстоятельствах, когда нет выживших потомков мужского пола, старшая дочь царя выбирается наследницей, до тех пор пока она не выйдет замуж за человека подходящего происхождения, который затем становится регентом царства вместо нее до совершеннолетия мужского потомства. Запрет на отклонение от этого правила, подтвержденный Третьим Великим советом царей – не результат бережливости со стороны людей, а сознательное решение создателей науки царей, сформированное из огней незаметных неудач предыдущих поколений… Древние были довольно многословны, – пожаловался Сахадев. – Это двухстраничный трактат о том, что именно старший потомок является наследником престола, ваша светлость. Я воздержусь от того, чтобы зачитывать его полностью. Если, конечно, ачарья Крипа не считает, что необходимо прочитать и услышать дополнительные выдержки.

Шакуни глянул на Крипу, который бросил презрительный взгляд на Сахадева. Он был не из тех, кто легко сдается:

– Но нет никаких законных доказательств, подтверждающих возраст Юдхиштира, не так ли? – сказал он. – Его рождение не было внесено в царские анналы и архивы. Свидетелей фактической беременности госпожи Кунти нет. Хаос всегда должен уступать место порядку. Возраст царевича Дурьодханы неоспорим и подтвержден всеми обстоятельствами.

Шакуни в смятении покачал головой. Крипа должен был согласовать свои слова с ним, прежде чем озвучил это вслух.

Арджуна отвернулся от окна и бросил на Крипу ядовитый взгляд:

– Прости меня, ачарья, но ты, возможно, не помнишь, что моя мать, бывшая королева Хастинапура, была слишком занята сбором дров, тасканием воды из колодцев, заботой о нашем больном отце и своей беременностью, находясь при этом в самых уединенных лесах, где компанию ей составляли лишь шакалы и гиены, чтобы у нее было время изготовить папирус для свитков, сделать чернила из древесного угля и обрезать птичьи перья для письма, чтобы записать дату и время рождения моего брата и отправить это в Хастину для ведения записей.

– Но не думаю, что это было за пределами возможностей твоего отца, – холодно откликнулся Крипа.

– Не позволяй своему сердцу опередить разум, царевич, – сказал Шакуни, становясь на защиту Крипы. – Это вопрос непосредственно закона, и его следует рассматривать с бесстрастным умом.

– И именно так мы сейчас его решаем? – Блестящие глаза Арджуны обежали зал. – Бесстрастно?

– Тогда давайте перейдем непосредственно к закону, – поспешно вмешался Сахадев. – Ачарья Крипа, я понимаю твои сомнения. Однако, учитывая, что мать Кунти – бывшая королева Хастинапура, она имеет право на права Первых лиц, не так ли?

Ачарья Крипа неохотно кивнул.