Сыщик, ищи вора!

После этого наши невезучие разбойники, как и их атаман Касимов, попросту выпадают из истории. Нет абсолютно никаких сведений, что им удалось вернуться на Яик или хотя бы прорваться на Дон. Гораздо более вероятно, что их перебили либо стрельцы, либо персы.

Точно так же не повезло «воровскому» донскому атаману Костюку с его ватагой. Он оборудовал себе «становище» и собирался было погулять на Каспийском море, но в 1697 году отряд полковника Бушева и атамана Киреева взял последователей Разина в плен и отвез в Астрахань, где всем до единого отрубили головы.

Позже речным пиратам пришлось столкнуться с работающей на полных оборотах государственной машиной Российской империи. За них взялись всерьез. Исключительно для борьбы с разбойниками был создан своеобразный спецназ, Волжский казачий отряд (1734 г.), чья численность постоянно росла. На волжских берегах устроили десять тогдашних «блокпостов» – станиц, где размещались люди помянутого отряда. В Казани три года спустя построили девять легких гребных судов с пушками и фальконетами (та же пушка, только маленькая, в полметра. На близком расстоянии картечью косит убойнейше). Три судна постоянно патрулировали по Волге меж Астраханью и Царицыном, три – меж Царицыном и Казанью, три – от Казани до Нижнего Новгорода. Другие военные суда при необходимости выходили на Каспий.

В общем, создали условия, при которых не особенно и забалуешь. Разумеется, разбои продолжались еще какое-то время, но совершали их вовсе уж мелкие бандочки. Уже при Елизавете Петровне, в 1765 году, местные крестьяне сцапали одну из таких, насчитывавшую всего-то шесть человек, все до одного – не казаки, а беглые рекруты. Для начала они устроили себе «базу» в селе Усолье Саранского уезда, и не где-нибудь, а на хуторе местного старосты Матвея Богданова. С честными лицами рассказали, что все они – добропорядочные мастеровые, вот только вышло так, что паспорта потеряли… Богданов выправил им паспорта и поселил у себя. Летом эта небольшая, но вредная компания грабила и топила на Волге одиночные торговые суда, на суше грабила и убивала прохожих, грабила и церкви. Зимой отсиживались на хуторе и из награбленной церковной утвари (умельцы на все руки, ага!) чеканили фальшивую монету. Причем Богданов был не простачком, а, говоря языком более позднего времени, держателем хазы: и паспорта он выправил не по доброте душевной, а за приличную сумму, и все награбленное принимал для перепродажи, и фальшивые монеты сбывал.

Правда, часть награбленного, то, что поценнее, разбойнички продавали сами. Тщательно проведенное следствие выявило, что и среди покупателей числилось немало приличного вроде бы народа – секретарь духовной консистории и несколько его подчиненных, служащий губернской канцелярии, купцы, серебряных дел мастер, пять священников и два дьякона…

Кстати, со священниками связаны самые пикантные эпизоды этой истории. В Казани удалая шестерка отдала драгоценную парчу с трех риз местному протопопу Степану Афанасьеву за то, что он позволил им сутки «блудить» с его женой в его же бане (как видим, обычай таскать по саунам «телок» зародился далеко не вчера…). То же самое повторилось в городе Шандурине: местному попу Степану Иванову и его брату Демиду разбойнички отдали уже парчу с шести риз и десять золотых пуговиц от них – а Степан, как давеча протопоп, опять-таки предоставил им на сутки свою баню и свою супружницу. Высокой морали были и батюшки, и их супруги, что и говорить…

Самое забавное, что от суда и следствия вся шестерка открутилась – поскольку коррупция придумана опять-таки не вчера. После допросов разбойников привели к местному большому начальнику князю Тюнищеву, и тот первым делом поинтересовался: а не осталось ли у них чего-нибудь интересного из награбленной добычи? Один из разбойничков продемонстрировал каким-то образом утаенный во время обыска мешочек с золотыми червонцами. Князь предложил на выбор: либо все шестеро признают себя его беглыми крестьянами, а уж бумажную волокиту он возьмет на себя, либо отправятся назад в тюрьму. Нисколечко не раздумывая, воры-разбойнички согласились на первый вариант – очень уж не хотелось на дыбу, а в перспективе и на плаху. Червонцы князь, разумеется, забрал себе. О дальнейшей судьбе шестерки ничего не известно, но у меня есть сильное подозрение: столь ушлые ребятки не засиделись долго в крепостных у князя, а, скорее всего, сбежали…

Как видим, по большому счету это была уже дешевая пародия на прежних казаков-разбойников. В общем, к концу XVIII века речные разбои на Волге, как и морские на Каспии, прекратились полностью.

Если искать аналогии за границей, примерно то же самое, только еще раньше, произошло на «флибустьерском дальнем синем море», то есть на Карибском. «Золотой век» тамошнего морского разбоя и грабежа прибрежных городов – XVI век. Тогда пираты, пышно именовавшие себя «береговым братством», представляли нешуточную силу: «на дело» плавали целыми флотилиями, захватили даже четыре острова: Гваделупу, Мартинику, Тортугу и Ямайку, да вдобавок часть Гаити.