Сыщик, ищи вора!

Несколько десятков лет они процветали исключительно благодаря тогдашней политической ситуации. Англичане с помощью флибустьеров наносили удары по испанским городам и захватывали испанские «золотые караваны». Точно так же «рыцарей удачи» использовали в своих целях французы и голландцы. Эту обстановку довольно точно передает трилогия Рафаэля Сабатини о капитане Бладе.

Вот только в этом мире нет ничего вечного… Политическая ситуация изменилась самым решительным образом. Франция начала войну против Англии и Голландии. Из-за враждебности к Франции Испания примкнула не к ней, единоверной, а к двум протестантским державам (большая политика стоит выше такой лирики, как былая вражда и религиозные различия, кардинал Ришелье во время Тридцатилетней войны тоже помогал в Германии не католикам, а протестантам, которых у себя во Франции преследовал безжалостно). Теперь английский флот сопровождал испанские корабли и защищал испанские владения – союзники как-никак… В те же времена в Англии пришли к выводу, что гораздо выгоднее цивилизованно торговать с Испанией, а не насылать на ее американские владения пиратов. Да и Голландия с Францией теперь предпочитали обходиться своими силами, а не прибегать к услугам «джентльменов удачи». Еще до этого испанцы разгромили Тортугу, а англичане захватили Ямайку.

В общем, флибустьеры стали никому не нужны, и против них ополчились все без исключения державы, имевшие владения в тех местах. Флибустьерские корабли стали попросту топить, а взятых в плен пиратов – вешать. Несколько лет попавших в плен «джентльменов удачи» старательно вешал и губернатор Ямайки Генри Морган (сам в прошлом немало пошаливший в Карибском море). Вот тогда-то пираты, подняв черный флаг с черепом и костями (впрочем, было немало и других эмблем), тоже начали воевать против всех, не разбирая ни нации, ни религии, превратившись в изгоев-отщепенцев – одни против всего мира. Пираты из «Острова сокровищ» Стивенсона – это как раз чуть ли не последние осколки могучего некогда «берегового братства».

Полного сходства, конечно, с «воровскими казаками» нет, но и схожего, если присмотреться, найдется немало…

Глава восьмая Эх, дороги…

На Руси на дорогах грабили всегда – впрочем, покажите страну, где этого не было бы…

От раннего Средневековья документов сохранилось мало. Гораздо больше – от времен Ивана Грозного. Вот в его времена дорожные разбои приняли нешуточный против прежнего размах, превращаясь порой в нечто среднее меж разбоем и бунтом. Долго гулял некий атаман Хлопко, собравший ватагу аж из пяти тысяч человек, так что против него в конце концов пришлось посылать регулярную армию – стрельцов. Немало наколобродил и знаменитый разбойник Кудеяр (которого народная фантазия отчего-то превратила в родного брата Ивана Грозного, лишенного прав на престол и теперь пытавшегося его отвоевать).

Должен сразу заметить: рассказ о дорожных разбойниках помимо воли автора получится гораздо короче, чем предыдущая глава. Причина тут проста: в «трудовой деятельности» «воровских казаков» гораздо больше по-настоящему интересных моментов и эпизодов. А дорожный разбой, в общем, довольно скучен. Все на один манер: налетели-ограбили-смылись. Прямо-таки известное «украл-выпил-в тюрьму». И все же найдется о чем рассказать…

Грозный в свое время разбойников прищучил чувствительно: и посылал против них стрелецкие отряды, и создал Разбойный и Сыскной приказы. Немало «воровского народа» бежало на Дон, а иные донские казаки, пиратствовавшие на Волге, видя такое «закручивание гаек», выбрали другой путь: прославившийся впоследствии покоритель Сибири Ермак Тимофеевич потому и подался со своим отрядом за тридевять земель, наниматься на службу к уральским купцам Строгановым – на Волге за ним числилось немало интересных дел, которые Разбойный приказ отчего-то упорно именовал «татьбой» и «воровством». Жарковато стало атаману на Волге, вот и пришлось зарабатывать на жизнь честным трудом: колошматить татар хана Кучума уже как бы на законном основании, будучи официально принятым на службу…

Существенный всплеск дорожных разбоев пришелся на начало XVII века, на последние годы царствования Бориса Годунова. Три раза подряд случились неурожайные года – что-то неладное творилось с климатом, снег выпадал летом, посевы гибли. Начался охвативший всю страну лютый голод. Доходило до того, что люди боялись останавливаться на постоялых дворах – одинокого путника вполне могли ночью зарезать и пустить на пироги или жаркое. Я нисколечко не шучу и не преувеличиваю: сохранилось немало свидетельств той эпохи…

Помещики в массовом порядке прогоняли своих крестьян, которых нечем было кормить. Положение у тех оказалось самое безвыходное: есть в буквальном смысле слова нечего, а работу найти очень трудно. В городах – то же самое. Вот часть таких обездоленных (быть может, прежде и не думавшая о таком обороте дел), не особенно и рассуждая, подалась разбойничать.