Сыщик, ищи вора!

Через четыре года всерьез взялись за сибирского губернатора Матвея Гагарина, управлявшего значительной частью Сибири (лишь гораздо позже разделенной на более мелкие губернии). О его злоупотреблениях можно сказать кратко: много лет заворуйствовал в худших традициях прежних сибирских воевод. Разумеется, все это время немало «отстегивал» столичным покровителям, иначе не смог бы резвиться так долго и безнаказанно. Но, похоже, чашу терпения Петра переполнила история, уже поминавшаяся, – когда Гагарин ограбил караван из Китая и присвоил предназначавшиеся императрице драгоценности. Посланные в Сибирь для «тайного розыска» переодетые гвардейские офицеры накопали о князе немало интересного вдобавок к тем материалам, что на него уже имелись. Князя арестовали и увезли в столицу. Не дожидаясь пыток, он во всем покаялся и смиренно просил отпустить его в монастырь, где обещался в молитвах и постах провести остаток дней. Не отпустили. Повесили перед зданием юстиц-коллегии, причем в воспитательных целях висельник болтался там в петле чуть ли не год. Попутно выяснилось, что все прежние жалобы на него за взятки клал «под сукно» сенатор, князь Яков Долгорукий. Кстати, разоблачил Гагарина как раз Нестеров – совсем незадолго до того, как его самого казнили…

В отчаянных поисках выхода Петр учредил так называемые «майорские разыскные канцелярии» – этакие «летучие» опергруппы. Руководили ими майоры гвардии, а состояли группы из гвардейских же капитанов и поручиков – причем все до одного офицеры были известны Петру лично. Для надежности комиссии эти были независимы от любой администрации, что местной, что центральной, и «замыкались» непосредственно на царя.

Честных людей среди них хватало. Взять хотя бы уникальную по тем временам фигуру – гвардии капитана Герасима Ивановича Кошелева. Поработав в одной из комиссий, он был поставлен во главе Подрядной канцелярии – через нее проходили абсолютно все заключавшиеся частными подрядчиками с казной (то есть государственными ведомствами, военными и гражданскими) контракты. Для нечистого на руку человека – золотое дно. Кошелев не взял ни копейки, хотя взятки предлагали каждый день и со всех сторон. Так же он себя вел и на посту президента Камер-коллегии – важнейшего финансового ведомства империи. Когда он умер в 1722 году, после него остались два рубля двадцать одна копейка наличными – и 864 рубля долгов. Если бы близко его знавший генерал-прокурор Ягужинский не пожертвовал сто рублей, хоронить было бы не на что…

Несмотря на то что офицерские канцелярии состояли из людей честных и неподкупных, особенных успехов они не добились по весьма серьезным причинам. Во-первых, составлявших их офицеров никто не освобождал от их прямых обязанностей по военной службе – и они то и дело, оставив розыск, отправлялись на казавшуюся бесконечной войну со Швецией. Во-вторых, гвардейцы попросту не обучены были следственному делу, а потому сплошь и рядом не в состоянии были распутать сложные схемы, созданные матерыми заворуями.

Гораздо больших успехов добилась созданная в 1715 году следственная комиссия под руководством генерала и князя Василия Долгорукова – работавшая исключительно против очень крупной рыбы. Достаточно весомыми уликами к стене были приперты Меншиков, тот самый, крышевавший Гагарина адмирал Апраксин, начальник Адмиралтейства Кикин, главный комиссар того же Адмиралтейства Синявин, начальник артиллерии Брюс (тот самый, знаменитый) и сенатор князь Волконский. За большие государственные и военные заслуги отделались штрафами и были помилованы Меншиков, Брюс и Апраксин. Остальных, как пишет Кампредон, «казнили огнем, железом или сослали». Он же добавляет: «Благодаря этому злоупотребление и взяточничество хотя и не уничтожены совершенно, но по крайней мере значительно поуменьшились на время хоть вблизи Петербурга».

Вот то-то что на время и только вблизи Петербурга… Но понемногу все пошло по той же колее – на место «павших» встали новые бойцы. Лет семь спустя тот же Кампредон меланхолично констатировал, что вельможи «продолжают грабить везде, где только могут, несмотря на опасность, которой они подвергаются вследствие этого, ибо им достоверно известно, что государь знает все их проделки».

Знали – но остановиться не могли. Точь-в-точь как в Османской империи, где в свое время султан – Осман ввел свои антикоррупционные меры: великому визирю (турецкому первому министру) после довольно недолгого пребывания в должности без суда и следствия отрубали голову или просто вышибали с поста, а все имущество забирали в казну – визирь и за несколько месяцев успевал нахапать изрядно. Так слетела не одна голова – но тем не менее вновь назначенные на этот пост, прекрасно зная о печальной судьбе предшественников, никогда не отказывались от должности – видимо, каждый полагал, что уж ему-то достанет хитроумия вывернуться…