Сыщик, ищи вора!

До сих пор встречаются утверждения, что якобы при Бироне «коварная немчура» хлынула в Россию, словно зерно из распоротого мешка, и быстренько расхватала множество высоких должностей, да вдобавок устроила лютое казнокрадство. Это совершеннейший вздор. Ни один курляндец в царствование Анны Иоанновны не получил в России никаких должностей (за исключением двух родных братьев Бирона, но это уж дело житейское).

Довольно высокие посты занимал немец Остерман, но он начинал карьеру еще при Петре I. Если не считать трех братьев Биронов, все «понаехавшие» немцы понаехали опять-таки во времена Петра. И наконец, заворуйствовавшие вовсю вельможи были все наперечет русскими – их не нужно было учить этому интересному ремеслу, они в нем давно и прекрасно преуспели…

В XIX веке крайне знаменитый в свое время писатель И. Лажечников, горячий сторонник теории «немецкого засилья», написал не забытый и ныне роман «Ледяной дом», в котором казненный при Анне кабинет-министр Артемий Волынский изображен как горячий и бескорыстный патриот России, угодивший на плаху исключительно за то, что боролся с «немецким засильем», пытался даже привлечь к этой борьбе столь же благородных единомышленников – за что и сложил голову на плахе, отправленный туда той самой злокозненной «немецкой партией».

Исторической правде это нисколько не соответствует – в первую очередь оттого, что никакой такой «немецкой партии» не существовало в природе. Все было совершенно иначе…

Как не существовало «немецкой партии», так не существовало и «русской». Безусловно, Волынского отправили на плаху немцы Бирон и Остерман (который к тому времени пребывал на государственной службе в России более тридцати лет, так что изрядно обрусел), но дело не в национальных противоречиях, а в вульгарной борьбе за власть. Во все времена и у всех народов стоявшие близко к престолу (как бы он ни назывался) сановники отчаянно интриговали друг против друга, стараясь добиться большего влияния на самодержца (как бы он ни именовался), – и, если позволяли нравы эпохи, со спокойной совестью отправляли проигравшего схватку соперника когда в ссылку, а когда и на эшафот. Да и сейчас, в принципе, то же самое, разве что голов не рубят и в ссылку не законопачивают, всего-навсего добиваясь отставки соперника (что для того порой похуже ссылки или даже плахи).

Так происходило и в данном конкретном случае. Артемия Волынского ну никак нельзя назвать бескорыстным радетелем национальных интересов. Называя вещи своими именами, человек был – явная сволочь. Заворуй с многолетним стажем. Еще при Петре I, будучи астраханским губернатором, брал крупные взятки, вводил незаконные поборы и использовал все другие способы обогащения, какими располагали тогдашние губернаторы. Уличил его в делах неправедных не кто иной, как обер-фискал Нестеров, давненько к нему присматривавшийся с профессиональным интересом. Назначили следствие, но вскоре пошел на казнь сам Нестеров, а там и Петр умер. Волынский выкрутился (надо полагать, немало занеся в тогдашние высокие кабинеты). Точных данных нет, но, вероятнее всего, без Меншикова тут просто не могло обойтись. Волынский мало того что ушел от расследования, как тот колобок от медведя с волком, был назначен казанским губернатором (наверняка опять-таки не без «заноса»). В Казани он привычно развернулся со всем усердием – и настолько, надо полагать, заигрался (или недостаточно «отстегивал» наверх), что вновь угодил под следствие. В первую очередь его сняли с поста, а следствие затянулось на пару лет, и следователи, судя по всему, были настроены очень серьезно. К удаче Волынского, умер юный император Петр II – и так уж свезло, что Волынский, человек изворотливый, с самого начала примкнул к участникам переворота, учиненного после воцарения Анны Иоанновны. Тем, кто запамятовал эту историю, напомню вкратце. Еще при Екатерине I был учрежден Верховный тайный совет из восьми вельмож, стоявший над всеми остальными «ветвями власти» и фактически правивший Россией как при Екатерине, так и при Петре II. (Правда, лично я так никогда и не мог взять в толк, почему его наименовали «тайным» – заседал он вполне открыто, и его членов знала вся Россия.)

«Верховники» намеревались сохранять такое положение и впредь. Потому и избрали в императрицы едва ли не нищую и не имевшую никаких связей в России вдову курляндского герцога, полагая, что именно она-то и станет их марионеткой. И, прежде чем устроить коронацию, дали подписать «Кондиции» – договор, по которому императрица лишалась всякой власти (переходившей, как легко догадаться, к Совету), и прав у нее оставалось даже меньше, чем у декоративного польского короля, – кукла на троне, и только.