Сыщик Мартин Хьюитт

— Один момент, мне нужно принести трость, которую оставил Мирский. — Хьюитт вышел в коридор.

Через несколько мгновений он вернулся, держа в руках еще одну трость, абсолютно идентичную первой.

— Ждал, когда ваши помощники уйдут во внутренний кабинет, чтобы ее взять. Я точно знал, что это не трость Уорсфолда, потому что в той же подставке стоял зонт с его инициалами на ручке. Глядите сюда.

Мартин Хьюитт ловким движением открутил набалдашник у трости. Сразу стало понятно, что это никакая не трость, а обычная труба из очень тонкого металла, раскрашенная под малакканский тростник.

— Было вполне очевидно, что это никакой не тростник, — она не гнулась. Внутри я и обнаружил ваши чертежи. Можно поместить невообразимое количество тонкой копировальной бумаги в маленький диаметр, если уметь плотно скручивать.

— Так что же… получается, именно так их вынесли и принесли обратно! — воскликнул инженер. Теперь мне все ясно. Но как им удалось уйти? Это все еще остается загадкой.

— Нисколько! Послушайте. Мирский заманивает Риттера, и они договариваются стащить ваши рисунки и сфотографировать. Риттеру поручается задание передать чертежи Мирскому, а тот обязуется вернуть их как можно скорее, чтобы никто не заметил пропажи. Риттер обыкновенно ходит вот с этой малаккской тростью, и пытливый ум Мирского сразу же предлагает замаскировать под неё трубу, в которой легко было бы пронести украденные рисунки. Этим утром Мирский приходит с настоящей тростью, а Риттер — с трубой. Ваш помощник не упустил своего шанса (возможно как раз когда вы отходили в эту приватную приемную, а Уорсфолд разговаривал с вами из коридора) и стащил чертежи, плотно свернул, засунул в трубу и аккуратно поставил ее обратно в подставку для зонтов. В половине первого, или когда он там говорил, Мирский появляется на сцене в первый раз с настоящей тростью и незаметно меняет ее на трубу. Так же он поступает и во второй раз, когда в офисе уже находимся мы с вами, — то есть приносит сфотографированные чертежи обратно.

— Да, но Мирский пришёл через полчаса после того, как они… Ах да, теперь понимаю. Какой же я дурак! Позабыл эту деталь. Когда я только заметил пропажу и в поисках рвал волосы на голове, мои чертежи преспокойно хранились в этой трубе прямо у меня под носом!

— Именно. И Мирский забрал их себе прямо у вас на глазах. Думаю, Риттер нехило испугался, когда понял, что пропажа рисунков вскрылась. Он наверняка рассчитывал, что вам они не понадобятся в течение нескольких часов.

— Как хорошо, что я решил написать заметку к одному из рисунков! Я с лёгкостью мог сделать это на чем угодно, и тогда вообще не узнал бы о пропаже!

— Да, это открытие ждать себя не заставило. Остальное, думаю, вполне ясно. Я принёс рисунки сюда, а муляж трости закрутил и поставил на место. Вы узнали свои чертежи и подтвердили, что весь комплект на месте. С этого момента курс моих дальнейших действий был определён, хотя со стороны это и казалось чем-то сложным. Я понимал, что вы очень разозлитесь на Риттера, и поскольку сам хотел с ним разобраться, то поначалу не рассказал вам обо всех своих движениях (лишь из страха, что в таком возмущенном и возбужденном состоянии вы можете случайно сделать что-то, что испортит мой изначальный план). Для Риттера же я притворился, что ничего не знаю ни о том, что чертежи вернулись на место, ни о том, как их украли, — то есть о единственных двух вещах, в которых я был абсолютно уверен. Но я решил притвориться, будто бы мне все известно о Мирском — или Хантере, — когда на самом деле я совершенно ничего не знал, разве что кроме того, что он, вероятно, носит не одно имя. И тут Риттер окончательно сдался. Когда ваш помощник понял, что деваться некуда, он решил выкрутиться ложным признанием. Будучи уверенным в том, что чертежи все ещё хранятся в трубе, он соврал, что их никто никуда не уносил, и сказал, что сейчас же их принесёт. Я отпустил Риттера за рисунками, и когда он вернулся, совершенно подавленный открытием, что чертежей и след простыл, ваш горе-помощник полностью попал в мои сети. Понимаете, если бы он знал, что все это время чертежи находились за вашим книжным шкафом, то стал бы елозить и божиться, что они там всегда и лежали, и вообще он к ним даже не прикасался. Нам бы не удалось в достаточной мере запугать его наказанием за кражу, потому что ситуация полностью перешла бы в ваши руки.

Но все сложилось отлично, и Риттер согласился перевести стрелки на своего сообщника: написал на конверте настоящий адрес Мирского, а также письмо, которое должно было отвлечь мошенника, пока я обкрадываю его жильё. В общем и целом, это дело прошло на ура.

— Это просто невероятно, я очень вам благодарен. Но что мне теперь делать с Риттером?

— Вот его трость — можете гнать его взашей с лестницы прямо ей, если вам того хочется. А вот эту трубу на вашем месте я бы оставил себе в качестве сувенира. Не думаю, что наш многоуважаемый Мирский явится за ней. Но Риттера определенно надо выставить за дверь — ну, или в окно, — и немедленно.