Сыщик Мартин Хьюитт

Мы обговорили ещё множество вещей, а затем решили прогуляться до дома. Немного поодаль Стрэнда, уже близко к нашей входной двери, мы наткнулись возбужденного ирландца — это определенно был ирландец, судя по внешнему виду и манере речи, — выливающего бесконечный поток жалоб на голову полицейского. Полицейский тем временем, казалось, совершенно не обращает внимания на нападки, и, еле сдерживая смех, советует мужчине спокойно пойти домой и больше не думать об этом. Мы прошли мимо и поднялись по лестнице. Мы очень оживленно беседовали, поэтому я позволил себе ненадолго задержаться у двери в офис Хьюитта, и пока мы разговаривали, по лестнице поднялся тот самый ирландец. Это был бедный, но здоровый парень, по всей видимости рабочий, одетый в «лучший», но уже ужасно выношенный костюм. Он все ещё был очень взбудоражен и, не переводя духа, выпалил:

— Кто из вас двоих, жентльмены, будет мистр Хьюитт, сэр?

— Это мистер Хьюитт, — сказал я. — Он вам нужен?

— Защщита, вот что мне нужно, сэр! Защщита! Я говорил с полиция, а они только смеются надо мной, клянусь! Пять дней я живу в Лондоне, и все они наполнены лишь борьбой, убийствами и внезапными смертями, каждый божий день! А полиция говорит, что я пьян!

Он так разъярённо размахивал руками и жестикулировал, что мне невольно пришла в голову мысль, что полиция, возможно, права.

— Да, сэр, говорят, что пьян, — продолжил он, — но клянусь, я уверен, они думают, что я сумасшедший. В то время как за мной следят, за мной ходят, и травят, и бьют, и крадут, и убивают, а за что, — упаси Боже, не знаю!

— И кто все это делает?

— Незнакомцы, сэр, — незнакомцы. Я сам тут чужой, и вот почему они до меня добрались, потому что я так похож на принца Уэльского или какую-то другую коронованную личность, и они хотят избавиться от меня. Сейчас они поджидать меня прямо на улице, нет никаких сомнений, но вот что они делают со мной, одному Богу известно. И полиция меня не слушает!

Тут я подумал, что это, должно быть, один из обычных случаев душевного расстройства, о которых каждый из нас хоть раз слышал, — страдалец уверен, что окружён врагами, и на хвосте у него шпионы. Скорее всего, это обычная галлюцинация безобидного лунатика.

— И что сделали эти люди? — спросил Хьюитт заинтересованным и в то же время крайне удивленным голосом. — Какие нападения они произвели и когда? И кто сказал вам идти сюда?

— О, кто сказал мне, не так ли? Никто иной, как этот полицейский, внизу на улице! Я все ему объяснил, а он грит: «Пойдите и проспитесь, — грит, — проспитесь хорошенько, и как только проснетесь, они все исчезнут». «Но они убьют меня», — грю. «О нет, — грит он и корчит улыбку, — о нет, не убьют. Расслабьтесь, дружище, идите домой!» «Расслабиться и идти домой! — грю. — Туда, где они в последний раз меня достали! Перевернули все вверх дном, а мне дали по голове, да так что я отлетел на целую милю. Расслабиться, грите, расслабиться, когда все демоны в этом проклятом месте каждую секунду норовят на меня напасть, покалечить, а потом мистическим образом исчезают? Расслабиться, да?» — грю. «Ну, дружище, — грит, — тут я вам не помощник. Но в этом доме наверху есть отделение, как раз занимающееся мистическим и необъяснимым. Там работает мистр Хьюитт, — грит, — он возглавляет это отделение, и как раз только что проходил. Зайдите, — грит, — к нему». Именно так мне и сказали, сэр!

Хьюитт улыбнулся.

— Замечательно, — сказал он. — Ну, рассказывайте тогда, что за необъяснимые приключения с вами происходят. Только не ораторствуйте, — добавил детектив, когда ирландец поднял вверх руки и широко открыт рот, приготовившись выливать поток жалоб. — Просто в нескольких словах, пожалуйста, что они с вами сделали.

— Ну хорошо, сэр. И дня не пробыл в Лондоне — и дня, сэр, и какая-то сволочь попыталась отравить мое питье. На следующий день какой-то мерзкий подонок злобно и намеренно толкнул меня с платформы прямо под поезд — я выжил только чудом! И даже доктор, который ощупывал мои конечности, попытался залезть в мой карман, я это точно знаю. В воскресенье в ночи кто-то с силой повалил меня на землю, скрутил и вывернул карманы моих штанов. И этим проклятым утром на рассвете меня избили до полусмерти и оставили, обездвиженного, в на улице, а потом принялись все-все крушить у меня дома. И это повод для полиции смеяться, да, сэр?

Если бы не Хьюитт, я бы приложил все усилия, чтобы успокоить этого человека и убедить его поехать домой. Такая возбужденная и спутанная речь, фантастическая история о заговоре и совершенно абсурдное упоминание о докторе, который пытался обчистить его карманы, полностью подтверждали мое первое впечатление о безумии этого человека. Но Хьюитт, как ни странно, весьма заинтересовался.

— Они что-то украли? — спросил он.

— Чертов дверной ключ, который они забрали и оставили в двери.

Хьюитт открыл дверь в свой офис.

— Входите, — сказал он, — и расскажите мне об этом поподробнее. — Вы тоже входите, Бретт.

Мы с ирландцем проследовали за Хьюиттом, и как только все зашли, он запер дверь, резко обернулся и строго воскликнул: