Сыщик Мартин Хьюитт

— «Мистр Холламс, сэр», — грю. «Кто вы?» — грит. «Мик Лими, сэр, — грю, — от мистра У. с блёстками». — «О, — грит, — тогда входите». Ну я вошёл. «Они тут, да?» — спросил он, забирая у меня сумку. «Тут, сэр, — грю, — и мистр У. просил передать, что я должен получить положенное». — «Получите, — грит. — Пять кусков хватит?»- «Пять чего, сэр?» — грю. «О, — грит, — видать вы у нас новичок. Пять фунтов — так понимаете?»

И, черт подери, я понял, и несказанно обрадовался возможности прийти туда, где готовы платить пять фунтов за передачу сумки. Так что когда он спросил, впервые ли я в Лондоне и собираюсь ли продолжать вести с ними дела, я ответил, что конечно, и вообще все, что угодно за такие суммы. «Отлично, — грит он. — Дайте мне знать, если будет что-то еще. Теперь вы знаете, где меня искать». И он мне дружески подмигнул. «О да, сэр, теперь знаю», — грю и кладу деньгу в карман, а потом подмигиваю в ответ. «У меня прекрасная семья, — грит он, — и я содержу их в достатке». И, клянусь, тут я подумал, что у его семьи действительно есть все, чего только желать можно, судя по тому, как щедро он вознаградил даже какого-то незнакомца. Потом он спросил, где я живу в Лондоне, а когда я сказал, что нигде, он рассказал о комнате на Масн-стрит, тут недалеко от Драри-Лейн, которую сдают люди, хорошо знакомые его семье, поэтому я тут же отправился туда и по сей день живу там, сэр.

Поначалу я совсем не понимал, почему Хьюитт так увлеченно слушал излияния ирландца, но последняя часть этого рассказа приоткрыла мне глаза. Было очень похоже, что Лими по простоте душевной оказался перевозчиком краденных драгоценностей. Я достаточно разбираюсь в воровском сленге, и точно знаю, что «блёстки» означают бриллианты и другие ювелирные украшения; а «положенное» — это термин, обозначающий плату, которую получает кто-либо, оказавший небольшую услугу вору, — например, перетащил добычу.

— Я так понял, все это произошло в среду, — сказал Хьюитт. — Теперь давайте поговорим о том, что было в четверг — отравление, усыпление, — ну или что там?

— Итак, сэр, я прогуливался, а к вечеру чего-то заплутал. Вдруг откуда ни возьмись незнакомец — бац, — и положь мне руку на плечо. «О, так это Мик! — грит. — Мик Лими!» — «Да, это я, — грю. — Но вас я не знаю». — «Да как же, не узнаешь меня? — грит. — Да что ты, мы ж однокашники». И тут он потащил меня в бар, и начал заказывать выпивку. «Не подашь огоньку?» — грит, и тут я отвернулся, но вдруг почему-то опять посмотрел в его сторону, а этот мерзавец сыплет мне какую-то порошковую дрянь прямо в стакан.

— И что вы сделали? — спросил Хьюитт.

— Я вмазал ему прямо в нос, сэр, но разве можно меня судить? Скотина такая, пытался отравить безобидного незнакомца. Да, я хорошенько ему вмазал и пошел домой.

— Что приключилось с вами потом?

— О, такая неприятность, которая могла бы стать для меня последней. В тот день я пошел в Кристал Пэлас немного развеяться и приобщиться к спорту, ведь в Лондоне я совсем новичок. Ехал я, значит, уже домой, а на станции целая толпа людей, — поезд запоздал. Стою я, значит, на самом краю в начале платформы, поезд уже на подходе, и тут какой-то невидимый душегуб со всей силы толкает меня в спину, и я приземляюсь прям между рельсами. Машинист по тормозам, половину тела накрыло, но на мне ни царапины, ведь я прям посередке лежу, носильщик меня, стало быть, вытащил, белый как смерть от ужаса, сэр, можете себе представить. Тут какой-то жентльмен кричит из толпы: «Я доктор!» И они ведут меня в зал ожидания, и он обследует меня, всех выпроводил, стало быть, оттуда. Ничего не сломано, и слава Богу! И пока этот докторишка мне зубы заговаривал, я почувствовал, как он залез рукой в мой карман. «Как это понимать, сэр? — грю. — Ищите чаевые таким воровским путем?» А он только смеется и грит: «Мне от вас ничего не нужно, дружище, и я просто ощупывал ваши ребра», хотя я прекрасно помню, что он это уже сделал под одеждой. Ну и я пошел домой.

— А в субботу что произошло?

— В субботу, сэр, они дали мне передохнуть, и я ослабил бдительность. Но вот тем же вечером в темном переулке двое негодяев схватили меня за шею со спины, чуть не придушили, повалили на землю, и обыскали все мои карманы меньше, чем за четверть минуты.

— Но, говорите, они ничего не взяли?